— Я знаю людей повыше Кедия, — обнадежил его Корнелий.
— А разве не мог бы помочь Леону ваш хороший знакомый, Эстатэ Макашвили? — спросила молчавшая до сих пор Шушаник.
Корнелий смутился, так как знал, что Эстатэ палец о палец не ударит, чтобы освободить Леона. Но обрадованный Гедеон ухватился за эту мысль:
— Если Эстатэ Макашвили похлопочет, то, конечно, Леона освободят.
— Корнелий, дорогой, попросите его! — взмолилась Анаид.
Корнелий встал. Заверив еще раз, что сделает все, чтобы освободить Леона, он направился к выходу.
МАРГАРИТА
…Берегись ее роскошных волос… Если она охватит извивами своих кос какого-нибудь юношу, то уж больше из них не выпустит.
«Что делать, куда пойти, к кому обратиться? — спрашивал себя Корнелий, когда за ним захлопнулась дверь дома, в котором жила семья Мерабян. — Я дал слово родителям Леона, и если не сдержу его, то они вправе будут назвать меня обманщиком и лицемером».
Он приближался к Кирочной улице. Из открытых дверей немецкой кирки доносились звуки органа и пение:
Воображению Корнелия представилась гётевская Гретхен: почти лишившись чувств, сидит она на церковной скамье, стыдясь греха, стараясь скрыть свой позор от людских глаз. Соблазненная и бессердечно брошенная любимым человеком, она в пении хора и в звуках органа слышит трубы приближающегося Страшного суда, и ее исстрадавшаяся душа сотрясается от ужаса…
Неожиданно перед Корнелием встали печальные, увлажненные слезами глаза Нино. Казалось, он даже услышал ее тихий родной голос: «Мы обязательно должны встретиться…» Лихорадочное нетерпение охватило его: «Когда же, когда же, наконец, мы встретимся? Как много должен я сказать ей. Может быть, я причинил ей страшные страдания?»
Корнелий хотел перейти улицу, но кто-то окликнул его из-за ограды кирки. Обернувшись, он увидел не скорбную Гретхен, а Маргариту Летц. Весело улыбаясь, она спускалась по лестнице. Он подошел к ней и поцеловал руку.
— Куда вы? — спросила она.
— Домой.
— Оказывается, вы домосед, как и мой благоверный, — улыбнулась Маргарита и повелительным тоном добавила: — Возьмите меня под руку и проводите немного…
Маргарита была дочерью немца-колониста. Теперь ей было лет тридцать. До замужества она действительно походила на Гретхен. Степану Шеманскому, преподавателю русского языка, ни днем, ни ночью не давали покоя ее золотые кудри, голубые, детски невинные глаза. Тогда Маргарита была гимназисткой восьмого класса. Степан Шеманский женился на ней сейчас же, как только она окончила гимназию. Переживая восторги первой любви, он дрожащими губами целовал ее золотистые локоны. Сколько нежных, возвышенных слов услышала она от него… Но время шло, и когда Маргарите начинали надоедать речи мужа о нравственности, добродетели, она умолкала, словно застенчивая ученица перед учителем. Наивный же Шеманский думал: «Может быть, сейчас мои слова кажутся ей высокопарными и непонятными, но в конце концов она все же постигнет их своей чистой женской душой».
Мечтательный Шеманский был увлечен литературой и философией. Он обзавелся богатой библиотекой. Но Маргарите книги и бесконечные разговоры о высоких материях скоро наскучили. Не нравились ей и товарищи мужа — тщедушные, неряшливо одевавшиеся учителя. Они были так не похожи на блестящих офицеров, чьими манерами и жизнью восторгалась молодая, легкомысленная женщина. После пяти-шести лет совместной жизни Шеманских уже нельзя было увидеть вместе ни в театре, ни на улице. Он выискивал всяческие предлоги, чтобы не выходить с женой в город: то ссылался на усталость, то на занятость уроками.
В последнее время он поступил преподавателем в университет, и его увлекательные лекции собирали много молодежи. Среди слушателей были Нино и Эло. Шеманского называли «кладезем знаний», «ходячей библиотекой», но эти прозвища никак не льстили Маргарите. Пришел роковой день, и она окончательно сбилась с пути истинного. Сначала у нее завязался роман с молодым красавцем гусаром Рамазом Вачнадзе. За Вачнадзе последовали другие офицеры и, наконец, капитан Джибо Макашвили. Он сразу же повел стремительную атаку, и путь из оперного театра в отдельный кабинет ресторана был преодолен очень быстро. Однажды Маргарита возвратилась домой на рассвете… Шеманский всю ночь не спал. В его голове проносились тысячи догадок. Наконец раздался резкий, отрывистый звонок. Шеманский открыл дверь и взглянул на жену вопрошающим взглядом. Маргарита щурила пьяные глаза, от нее пахло вином и табаком. Она еле стояла на ногах. Муж все понял, но ни единым словом не оскорбил жену. Он как подкошенный повалился на кровать, уткнулся лицом в подушку и глухо зарыдал…