Леон подошел к столу, поднял бокал с шампанским и выпил за здоровье Маргариты и Корнелия.
— Клянусь, что я ваш друг до гробовой доски! — горячо воскликнул он.
Неожиданно расчувствовался и Миха. Он тоже принялся клясться Корнелию в дружбе и верности.
— А знаете ли вы, — обратился он вдруг ко всем, — что скоро, очень скоро я и Корнелий станем свояками… Да, свояками… — твердил он и, растроганный собственными словами, вдруг расплакался.
Кэти обняла его и принялась утешать.
— Вы серьезно собираетесь жениться? — повернулась Маргарита к Корнелию.
— Миха пьян. Он не понимает, что болтает…
Маргарита хитро улыбнулась.
— Я так и думала. Но только такие, как вы, для семейной жизни не годятся.
— Интересно знать, что же это за люди, которые для семейной жизни не годятся.
Маргарита, взяв его руку, прижала ее к своей груди.
— Вы странный, — прошептала она, — очень странный человек — самолюбивый, ревнивый. Если женщина вам изменит, вы убьете ее.
— Может быть, вы и правы…
— Потому-то вы и боитесь женщин, а думаете, что презираете их. Ну, рассудите сами: за что вам презирать женщин?..
— За то, что почти все они лживы и коварны, — проговорил Корнелий и, взглянув на обнаженную грудь полулежавшей около него женщины, смутился.
— Говорю же я вам, говорю, что боитесь вы женщин, — продолжала настаивать на своем Маргарита, — и конечно же очень ошибаетесь, когда утверждаете, что все женщины лживы и коварны. Вот я, например, вам никогда не изменила бы. Почему вы улыбаетесь?
— Я не верю вам…
— И вы не изменили бы женщине, которая сумела бы привязать вас к себе настоящей, большой любовью. Почему вы улыбаетесь? — снова спросила Маргарита.
— Так… Я думаю о другом, — ответил Корнелий.
— О чем же?
— Мы разговариваем с вами, как влюбленные.
— Откуда вы взяли? Я, кажется, не признавалась вам в любви, — заметила Маргарита и пристально взглянула ему в глаза. — Скажите, вы не поэт?.. У вас такие странные глаза. В них проглядывает несомненное дарование. Недаром Платон Могвеладзе называет вас вундеркиндом, а муж мой говорит, что из всех воспитанников вы были у него самым способным.
— Вундеркинды обычно рано превращаются в идиотов. Да и вообще мнение Могвеладзе меня не интересует! — вспыхнул Корнелий.
— Бедненький мой, на какого же, однако, позера и пустослова променяла вас эта ветреная девочка! — неожиданно заключила Маргарита.
— Я не нуждаюсь в сочувствии! — с обидой воскликнул Корнелий и хотел вырвать свою руку из рук Маргариты.
Но она в тот же миг прижалась к нему и взглянула глубоко в глаза.
— Не сердитесь. Мне так передали. Конечно, должно быть, все это просто сплетни. Ну, а если и правда, то отчаиваться не стоит. К чему вам она, эта девушка? Видно, вы еще не знаете себе цены — ведь вы можете очаровать и погубить женщину…
— Это недостойное дело, — прервал ее Корнелий.
Но она продолжала шептать, чтобы не слышали другие:
— Скажите — и я стану вашей рабыней. Все, все сделаю для вас. Ведь помогла я вам освободить Леона…
Маргарита все еще полулежала, опираясь локтем на вышитую подушку. Корнелий пристально смотрел на нее. Свет из-под абажура ложился на ее лицо и полуобнаженную грудь причудливыми кружевными узорами.
Неожиданно Маргарита прижала руку к груди, словно в нее вонзилось острие кинжала и причиняло ей страшную боль.
— О, не смотрите на меня так! — сказала она с надрывом. — Я не могу. Ваши глаза ночью черные, а днем изумрудные, зеленые. Помогите, у меня кружится голова. Поднимите меня…
Корнелий помог ей приподняться.
Корнелий был опьянен и шампанским и близостью красивой женщины.
Миха заиграл на рояле вальс. Маргарита и Корнелий начали танцевать. Крепко обняв ее за талию, он бешено кружился с ней по комнате. Так танцевали они долго, пока не налетели на занавес, отделявший гостиную от спальни. Голубой с золотой бахромой занавес заколебался, зашуршал, точно покатились морские волны. Корнелий и Маргарита погрузились в них и скрылись от посторонних глаз…
Четырнадцатого января Макашвили справляли именины дочери — традиционный для грузин день святой Нино.
Днем к Макашвили зашел Сандро Хотивари с подарками — тортом и корзиной цветов. Цветы послал Корнелий; вместе с цветами в корзине лежало письмо.