Джибо направился к правительственной палатке, в тени которой беседовали военный министр, министр юстиции, Эстатэ Макашвили, сенаторы, генералы и офицеры.
Получив разрешение, полковник подошел к генералу Квинитадзе.
— Господин генерал, — тихо доложил он, — моих солдат утром не накормили, они голодны и утомлены. Разрешите отвести их в казармы.
Затянутый в белую черкеску генерал Квинитадзе, мужчина среднего роста, с маленькой темной бородкой, удивленно взглянул на полковника:
— Женщины и дети не утомились, а вы о солдатах печетесь!
На то, что солдаты еще ничего не ели, генерал не обратил никакого внимания.
Тогда полковник решил сказать всю правду:
— Господин генерал, в моем полку оказались большевики, они ведут здесь агитацию, призывают к неповиновению…
Генерал отвел Джибо в сторону.
— Ну, дорогой, — недовольно заметил он, — если в вашем полку завелись большевики и вообще ненадежные люди, то вы должны были заблаговременно это учесть и оставить их в казармах.
Генерал говорил таким тоном, словно он даже не подозревал, что в армии «завелись» большевики. Полковник был обижен: «Что, у солдат на лбу, что ли, написано, кто из них большевик, а кто — нет?»
— До сих пор в полку все было спокойно, — возразил он, — во всяком случае, я ничего не замечал. Но после того, как солдаты увидели на трибуне англичан, они словно с ума посходили. Начали ругать правительство, затеяли драку с народогвардейцами… И я не ручаюсь, что дело ограничится только этим, могут произойти крупные неприятности…
Генерал побледнел и сделал такой жест, точно хотел прикрыть полковнику ладонью рот. Взглянув в сторону палатки, он многозначительно поднял левую бровь и тихо приказал:
— Немедленно уведите свой полк в казармы. Немедленно в казармы!..
— Слушаюсь, — ответил Джибо и, взяв под козырек, повернулся кругом.
— О чем говорил с вами мой брат? — поинтересовался Эстатэ, подойдя к генералу.
— О своих солдатах… Возмутительно! Я тысячу раз говорил и буду говорить: большевики никогда не угомонятся, никогда… Войсковые части полны их агентами. Сегодня они пытались устроить здесь беспорядки.
— Что вы говорите?..
— Только, ради бога, никому ни слова!
В правительственной палатке был накрыт длинный стол. Вокруг него суетились официанты в белых пиджаках и галстуках бабочкой. Они расставляли тарелочки с икрой, миниатюрные масленки со сливочным маслом, тарелки с ветчиной, колбасой, небольшие блюда с форелью, отварной осетриной…
Хрустальные вазы и высокие бокалы, фарфор и серебро были доставлены сюда из бывшего дворца наместника.
Министр иностранных дел Гегечкори пригласил Уордропа и других иностранных гостей к столу. Вслед за англичанами, французами и итальянцами в палатку с букетами цветов вошли знатные грузинские дамы, среди которых была и Вардо Макашвили, за ними — генералы Одишелидзе, Квинитадзе, Габашвили, Сумбаташвили.
Жордания и министры, весело улыбаясь, встретили иностранных гостей у стола.
Зная широкое гостеприимство грузин, гости не удивились богатому столу. От долгого пребывания на воздухе, под палящим солнцем, все устали и основательно проголодались. Поэтому упрашивать никого не пришлось. Палатка наполнилась стуком ножей и вилок, звоном бокалов, оживленным разноязыким говором: отрывисто, невнятно выбрасывали слова англичане, подобно ручью журчала речь французов, и быстро-быстро, как гурийцы, сыпали словами итальянцы.
Осмелев, Гегечкори подошел к генералу Уоккеру и шутливо сказал:
— Господин генерал, не утомило ли вас наше южное солнце? Жгучее оно у нас, кусается.
Кавалер ордена Виктории, командир бригады гордонских горцев смерил Гегечкори холодным, орлиным взглядом. Ему не понравился двусмысленный вопрос.
— Британская империя, — надменно ответил он, — владеет странами, где солнце еще жарче, чем в Грузии.
Гегечкори почувствовал себя неловко. Он украдкой взглянул на высокого, стройного генерала: «Уж не обиделся ли он?» — но все же решился возразить англичанину:
— Согласитесь, генерал, что горное солнце Грузии кое-чем отличается от солнца Индии и Африки.
— Англичанам знакомы и горы и долины, и моря и суша, — ответил вместо Уоккера командующий британскими вооруженными силами в Закавказье Корн. Подбоченившись, он поднял правой рукой бокал с шампанским, медленно отпил из него и только после этого удостоил Гегечкори снисходительным взглядом, точно пояснил ему: «Весь земной шар представляет собою одно единое государство, и мы, жители Британии, являемся хозяевами и правителями этого государства».