Вскоре после праздника к Корнелию зашел Миха и сообщил, что Макашвили собираются на дачу 20 июня.
— В воскресенье я, Эло и Нино собираемся во Мцхет, приглашаем тебя, — сказал Миха.
Корнелий согласился. Собраться должны были к семи часам утра у Миха.
Наступил назначенный для поездки день.
Было уже четверть восьмого. Корнелий опаздывал. Эло нервничала, ругала Корнелия, затем напустилась на мужа и Нино:
— Если бы Корнелий хоть немного нас уважал, он ночь не спал бы, но все же пришел вовремя.
Нино взглянула на часы:
— Если мы выйдем из дому даже и в половине восьмого, то еще поспеем на поезд.
— Жди! — сердито ответила Эло и воспаленными от бессонной ночи глазами с ненавистью взглянула на мужа.
Миха укладывал в рюкзак провизию. Он радовался, что едет с женой, и, стараясь ее задобрить, все делал так, чтобы поездка оказалась приятной. Надев синюю сатиновую рубаху, он подпоясался ремнем и вскинул на плечи рюкзак. В ожидании Корнелия Миха ходил по комнате и, весело улыбаясь, напевал арию из оперетты «Кето и Котэ», перефразировав по-своему слова: «Скорей, скорей поедем, поедем в Мцхет, друзья!»
— Замолчи, идиот! — прикрикнула на него Эло. — Раздражаешь своим пением. Разве с тобой и с Корнелием выберешься куда-нибудь! Небось на кутежи не опаздываете?!
— Эло, зря ты себе портишь нервы, — успокаивала сестру Нино. — Разве мы едем во Мцхет для того, чтобы ссориться?..
— Но как же с ними не ссориться! Смотри, уже половина восьмого, а его еще нет.
Когда Корнелий вошел в комнату, Нино и Эло сидели молча и как-то смущенно поглядывали на него. Он был в парусиновой блузе, круглой тушинской шапочке и в сапогах. За плечами — вещевой мешок с провизией, на груди — полевой бинокль.
Остановившись посреди комнаты, Корнелий щелкнул каблуками, приветствуя всех по-военному. Потом подошел к женщинам и поцеловал им руки. Эло недружелюбно взглянула на него:
— Оказывается, вы не хозяин своего слова.
— Но я же пришел…
— Почему вы опоздали?
— Ночью у тетки был тяжелый приступ аппендицита. Бегал за врачом. Хотели положить в больницу. Причина опоздания, как видите, основательная.
— И вы решили все-таки поехать?
— Доктора отложили операцию.
— Подумайте, какое несчастье! — заметил Миха. — Ну, идемте, может быть, успеем на второй поезд.
Они отправились на вокзал. Нино и Эло ушли вперед. На них были одинаковые парусиновые платья с короткими рукавами и глубоким вырезом, сандалии, соломенные шляпы. В руках они держали маленькие японские зонтики.
— Ах ты, злодей, даже тетку родную не пощадил, едва на тот свет ее не отправил! Думаешь, я тебе поверил? — подтрунивал Миха над Корнелием.
— Нет, серьезно, она заболела, — уверял Корнелий.
— Брось! Но все же ты хорошо вывернулся. Нино и Эло собирались живьем с тебя кожу содрать.
Корнелий взглянул на женщин. Нино неожиданно обернулась.
— Что вы так отстали? — крикнула она, улыбнувшись.
Миха и Корнелий нагнали их и взяли под руки.
На вокзале их ожидало разочарование. Они действительно опоздали. Следующий поезд во Мцхет отправлялся только в четыре часа дня. Поездка отпала. От досады Эло была готова задушить Корнелия. Нино грустно улыбалась. Так дошли они до Муштаидского сада. Молчание нарушил Миха:
— Давайте зайдем в Муштаид, выберем укромное местечко возле Куры…
Но Эло не дала ему договорить:
— Замолчи, пожалуйста! Никакого желания сидеть в Муштаиде у меня нет.
— Хотите, пойдем в ботанический сад? — робко предложил Корнелий.
— Никуда я не пойду, — отрезала Эло. — Мне очень хотелось попасть во Мцхет. Но раз поездка сорвалась, я никуда не пойду. Мы не солдаты, чтобы валяться в Муштаиде. Идите куда хотите, но только без меня.
Ответ Эло обидел Корнелия.
— Я уже объяснил вам причину моего опоздания. Я глубоко огорчен, что из-за меня сорвалась ваша поездка. Но зачем же упрекать меня без конца? Что касается Муштаида, то там бывают люди не хуже, чем мы с вами. А если вам не нравятся солдаты, то должен вам напомнить, что я тоже солдат. Может быть, вас шокирует мое присутствие? Тогда я уйду.
Нино опасалась, что Эло может наговорить Корнелию дерзостей. Но та лишь недружелюбно взглянула на него.
— Я должна зайти по делу к подруге, — бросила она сухо. — А вы можете отправляться куда вам угодно.