— Вы смеялись надо мной, — сказала Нино, глядя в сторону, — смеялись вместе с женщиной, имени которой я не хочу даже произнести. Эта развратница посмела назвать меня ветреной девчонкой.
Корнелий вздрогнул.
— Это правда, — заметил он, — но я-то причем, разве я называл вас так?
— Вы не должны были позволить этой женщине издеваться надо мной!
— Я ей этого не позволял.
— Но слушали, какие гадости она болтала про меня. Почему я всегда-всегда вступаюсь, если кто-нибудь пытается вас очернить? Или вы думаете, что нет таких людей?!
— В этом я не сомневаюсь, — ответил ей Корнелий, — завистливых и подлых людей сколько угодно на свете.
— А разве вы не сказали той женщине, что не собираетесь жениться?..
Да, именно так и сказал Корнелий Маргарите Летц. Поэтому надо было спешно найти оправдание.
— К чему посвящать в наши отношения каждого встречного и хотя бы ту же самую немку? — начал Корнелий. — Ведь если бы я рассказал ей все о моем настоящем отношении к вам, я оказался бы таким же пошляком, как тот субъект, который так неудачно насплетничал вам обо мне.
Его замечание показалось Нино справедливым.
— Умоляю вас, — прошептала она, — прекратим этот разговор. Я не хочу омрачать наше сегодняшнее свидание.
— Уж не Миха ли наклеветал на меня?
Нино вздрогнула и недовольно взглянула на Корнелия.
— При чем тут Миха? Не спрашивайте. Может быть, когда-нибудь после, когда я поверю в вашу искренность и правоту, я сама все вам расскажу. Хотелось бы, чтобы это было так и чтобы мы, как говорит Эло, перестали мучить друг друга.
— Я знаю, в чем причина наших мучений, но устранить ее трудно.
— Почему?
— Потому что вы женщина.
— И что же из этого?
— Женщины многое любят преувеличить, приукрасить. Из самого обыкновенного человека они способны сотворить героя, гения. А потом, познакомившись с ним поближе, обнаруживают в нем недостатки, и все иллюзии разлетаются в прах.
Нино еще пристальнее стала смотреть на противоположный берег.
— Но есть и другие женщины, — продолжал Корнелий. — Они могут полюбить и выйти замуж за дурака и урода, как это сделала, например, ваша любимая певица Вера Самарина, которая бросила своего мужа, интересного во всех отношениях человека, и вышла за врача-горбуна, похожего на обезьяну.
— Он и в самом деле напоминает обезьяну. Удивительно, что соблазнительного нашла в нем Самарина? — заметила Нино.
— Наверное, обнаружила в нем достоинства, не замеченные другими женщинами, которых впоследствии может у него не оказаться. Хотя в отношении Самариной трудно это допустить. Такая опытная женщина в мужчине не ошибется…
Последнее замечание Корнелия показалось Нино двусмысленным, и она от смущения покраснела.
— Я, правду сказать, не гений и не герой, но и не урод и не глупец, — продолжал Корнелий. — Я обыкновенный человек, и ничто человеческое мне не чуждо. У меня много недостатков, и я не раз спотыкался на своем жизненном пути. Но никогда страсти не заглушали во мне доброго начала… Есть женщины, которые быстро исчезают из памяти. О них я не говорю. Но может встретиться женщина, которая навсегда зачарует тебя, и образ ее будет вечно стоять перед тобой. Без нее жизнь уже не будет мила. Любовь к такой женщине возвышает человека, пробуждает в нем благородные чувства, толкает на героические поступки. Вот такой женщиной являетесь для меня вы, Нино. Как видите, иллюзии присущи и мужчинам, в том числе и мне. Пусть так! Но я люблю вас, Нино, особенной любовью. Вы для меня не обыкновенная женщина.
Нино задумчиво взглянула на Корнелия.
— Когда мужчина собирается жениться, — сказала она глухо, — он должен быть душой и телом таким же чистым, как и любимая им девушка.
Корнелий не нашелся что возразить, словно все, что он только что говорил, было высосано из пальца, вычитано из книг и оказалось ложной мудростью, не выдержавшей соприкосновения с жизнью. Чувствуя себя побежденным и пристыженным, он робко посмотрел на Нино.
Скрестив на груди руки, она с грустью глядела на реку. Волны бежали, спешили куда-то в неведомую даль. У Нино закружилась голова. Казалось, река несет их вместе с собой, но только в противоположную сторону. Она уперлась локтями в колени, уткнулась подбородком в ладони и задумалась. Тугие черные косы легли ей на грудь. От неровного дыхания плечи ее то подымались, то опускались. Корнелий наклонился и обнял Нино. Она взглянула на него глазами, полными слез, и как бы упрекнула его: «Какой ты странный. Пойму ли я когда-нибудь тебя?»