Тем не менее Маро до краев наполнила большую дорожную корзину, закрыла на замок, а ключ сунула в карман пиджака брата. Затем стала одеваться.
— А вы, сударыня, куда? — спросил Меладзе.
— Я провожу брата.
— Провожатых, как видите, у него и так достаточно. Не стоит беспокоиться… — улыбнулся, пересилив себя, Меладзе.
— Нет, я не доверю вам брата.
— Это почему же?
— Потому, что вы можете убить его по дороге в тюрьму, а потом объявите, что он хотел бежать, — упорствовала Маро.
— Все это ваши провокационные выдумки. Во всяком случае, могу вас заверить, что с вашим братом ничего не случится, если только он в здравом уме и действительно не попытается бежать. Оставайтесь дома. Не будем же мы из-за ваших подозрений отправлять арестованных в тюрьму вместе с семьями.
Миха вывели на улицу и под сильным конвоем повели в Метехскую тюрьму. Маро не отставала от брата, несмотря на грозные окрики конвойных. Так дошли они до проспекта Руставели. Здесь Меладзе остановил фаэтон, сел в него, усадив рядом с собой арестованного. Двое агентов заняли места против них, на переднем сиденье, третий взобрался на козлы. Маро пыталась вскочить на подножку экипажа.
— Убрать ее! — крикнул яростно Меладзе.
Конвойные грубо оттолкнули Маро в сторону.
Фаэтон поехал.
— Безобразие! Как вы смеете обращаться так с женщиной! — возмутился Миха.
Руки у него были скручены и связаны за спиной. Откинувшись назад, он попытался ударить Меладзе головой в лицо. Но тот оглушил его: он выстрелил из револьвера у самого уха.
На следующий день Галактион сообщил Корнелию об аресте Миха. Корнелий отправился к Маро и обещал ей помочь брату. После двухнедельных хлопот Корнелию удалось с помощью сенатора Дадвадзе взять Пруидзе на поруки.
— Нечего сказать, хорош патриот! — возмутился Эстатэ. — С большевиками спутался, под защиту их берет!..
АРЬЕРГАРДНЫЙ БОЙ
Перемена нравится уму, как и вкусу. Чем разнообразнее будет эта история, тем сильнее заинтересует она тех, кто будет ее слушать.
Нино и Эло неожиданно для Корнелия приехали в Тифлис.
Было воскресенье. Корнелий готовился к встрече с Нино. Одевался он сегодня дольше обычного. Надев сорочку и завязав серый галстук в красную крапинку, он присел к зеркалу. Причесал волосы, сделал ровный боковой пробор. Затем надел новый серый костюм, туфли и прошел в спальню Елены. Он долго стоял перед трюмо, разглядывая себя со всех сторон. Костюм, прекрасно переделанный портным, хорошо сидел на Корнелии и очень шел к нему. Довольный собою, он прошелся несколько раз по комнате, раскрыл портсигар, достал папиросу и закурил. Наконец извлек из гардероба серую фетровую шляпу, надел ее и направился к проспекту Руставели.
Купив в киоске газеты и повернув обратно, Корнелий заметил, что навстречу ему идут Нино, Эло и Миха. Он подошел к ним, снял шляпу, поздоровался и поцеловал женщинам руки. Миха завидовал и его манерам, и его костюму.
Корнелий произвел на Нино такое впечатление, что ей стоило большого труда казаться безразличной. Она как-то смущенно, неестественно улыбалась. Заметив это, Эло дала сестре возможность немного поговорить с Корнелием, а затем взяла ее под руку и пошла с нею. Миха и Корнелий следовали за ними. Время от времени Нино оглядывалась и смотрела пытливо на Корнелия. Ее удивляло, что пожилые и почтенные люди, встречаясь с ним, очень любезно раскланивались и улыбались. От этого она сама прониклась к нему уважением и стала даже как-то стесняться его. «А что, если мы не сможем поговорить? — подумала она — Тогда, выходит, я напрасно приехала из Квишхет…»
— Почему наши дамы убегают от нас? — спросил Корнелий Миха.
— Как только я приехал в Квишхеты, — ответил Миха, — Нино закатила такую истерику, что весь дом всполошился, всю ночь никто не спал. То плакала, то падала в обморок. Оказывается, они, Нино и Эло, узнали, что после их отъезда мы были с Кэти и Маргаритой в ресторане. За это дело я уже получил свое, чуть кожу с меня не сняли, а на тебя хоть и сердятся, но не решаются начать ссору.
— А я никаких ссор не признаю, — сказал Корнелий безразлично. — Ссора и брань — это дело базарных торговок.
Нино и Эло как будто догадались, о чем говорили их спутники, и остановились. На них были белые платья и белые соломенные шляпы. Нино загорела на даче и заметно поправилась.
Корнелий подошел к ним.
— Куда вы так спешите?