Корнелий прямиком направился к темному углу балкона.
— Ты что здесь делаешь? — спросил он, встав перед Миха. — О чем ты, развратник, можешь говорить с этой чистой, как ангел, девушкой?
— Оставь, не понимаю твоих шуток! — разозлился Миха.
— А я вовсе не шучу, — не унимался Корнелий. — Тина, уйдите отсюда, этот человек вам не пара! — и он помог девушке подняться со стула.
— Ну, это уж такое нахальство… — возмутился Миха.
— Нахальство? — переспросил Корнелий. — А как мне поступить с негодяем, играющим честью девушки?
Миха пристально взглянул на Корнелия и сразу понял, что тот не шутит.
— Ах, так?! — закричал он. — Ну, тогда пусть знают все, что Макашвили просто выставили тебя из своего дома. Ты меня смеешь называть развратником, а сам живешь с гулящей девкой. Маргарита Летц — кто она?! Нет, не удастся тебе больше дурачить Нино. Не зря она уже не верит ни твоим стихам, ни твоим письмам, которые, к слову сказать, ты пишешь ей в отдельных кабинетах ресторанов. «Жить без тебя не могу»! — передразнил Миха Корнелия, подтверждая тем самым, что именно он сам очернил своего друга в глазах Нино и ее родителей. — Сам ты развратник! — кричал пьяный художник. — Не удалось обмануть Нино, так ты на мне срываешь досаду?!
Кровь ударила Корнелию в голову.
— Замолчи, скотина! Ты ведь не в хлеву, а в приличном доме!
Миха рассвирепел:
— Не буду молчать! Достаточно натерпелся я от тебя, наслушался всяких угроз и оскорблений! Теперь за все с тобой рассчитаюсь!
— Ах, и ты смеешь еще угрожать мне?!
— Да, смею! Что выпучил глаза, думаешь, боюсь тебя?
— Благодари бога, что ты у меня в гостях. Но знай, этим наш разговор не кончился. Мы еще посчитаемся. Последнее слово и последняя пуля — за мной, — едва сдерживая ярость, предупредил Корнелий недавнего друга. Он вытащил из кармана браунинг и повертел его перед носом Миха, искоса поглядывая, какое впечатление производит это на него.
Тина испуганно вскрикнула. Бабо в одно мгновение стала между мужчинами, готовыми кинуться друг на друга. Это привело их в еще большую ярость. Выбежав на балкон, Беглар бросился к Корнелию, чтобы отобрать у него револьвер. Началась свалка. На шум сбежались остальные гости.
— Пустите! — вырывался Корнелий. — На этого труса я и пули не стану тратить, просто выбью ему зубы!
— Корнелий, прекрати! — прикрикнула на сына Тереза. — Как это можно — оскорблять гостя?! Уходи отсюда, если не желаешь моей смерти…
Слова матери отрезвили Корнелия.
— Успокойся, мама, я уйду… домой уйду…
Быстро спустившись по лестнице, он бегом пересек двор, перепрыгнул через забор и зашагал по дороге. Выбежавшие из соседних дворов собаки погнались за ним.
— Верни его, — обратилась Тереза к Бабо. — Пьяный он, заблудится ночью…
Беглар пустился вдогонку за Корнелием. Нагнал он его недалеко от усадьбы, возле виноградника, и схватил за руку.
— Корнелий, куда? Подожди, не беги!
— Домой, в Карисмерети.
— Что ты! Как можно идти в такую темень?.. Собьешься с дороги, оступишься, свалишься в пропасть…
Взяв Корнелия за плечи, Беглар стал уговаривать его вернуться в Зедазени. Но Корнелий упрямился. Он толкнул Беглара так, что тот отлетел с дороги прямо к плетню.
Все же Беглар еще раз попытался задержать Корнелия. Догнал его, опять схватил за руку.
— Убей, но в Карисмерети тебя не пущу!
— Отстань, не то плохо тебе придется! — крикнул Корнелий и толкнул Беглара в канаву.
Тот не посмел больше удерживать упрямого гостя и, выползши из канавы, поплелся за ним на некотором расстоянии. Оглянувшись, он заметил, как двор усадьбы пересекла женская фигура с фонарем в руке. Затем открылись ворота и кто-то выбежал на дорогу. Это была Бабо.
— Корнелий, Корнелий, подожди! — кричала она.
Но Корнелий не ответил ей и зашагал еще быстрее.
— Ну, что стоишь? Догони его, верни! — накинулась Бабо на Беглара:
— Попробуй вернуть сама, — проворчал Беглар. — Разве справишься с таким: дерется, чуть не убил…
— Смотри, какая темень, заблудится он в лесу… Догони, не пускай его! — требовала Бабо.
Беглар опять побежал за Корнелием. Бабо следовала за ним с фонарем.
Настигнув торопливо шагавшего Корнелия уже на спуске, Беглар схватил его сзади. Началась борьба, и, пока Бабо подоспела к месту свалки, Корнелий успел изрядно намять бока управляющему.
Бабо поставила фонарь на землю и ласково обняла племянника.