Эстатэ поддержал жену.
— Как вы посмели сделать предложение моей дочери? — спросил он, дрожа от гнева.
— Что вы… Я… — пролепетал в испуге Миха.
— Вы сплетник и бессовестный развратник! — поспешила отвести разговор от щекотливой темы Вардо. — С Корнелием вы поносите нас, а у нас оговариваете Корнелия. Это из-за вас мы теряем дочь. Негодяй, убирайтесь вон!..
Вардо разрыдалась, закрыв лицо руками. Эстатэ обнял ее, стал утешать, но не выдержал и сам прослезился.
Миха пулей вылетел за калитку и направился к станции. «Надо ехать в Тифлис», — думал он, быстро шагая по дороге. Но неожиданно остановился, вспомнив, что в кармане у него ни гроша, и бегом вернулся на дачу.
Подошел к комнатушке, пристроенной рядом с кухней.
На стук вышел Евтихий. Узнав Миха, он сразу вспыхнул:
— А… а… так вот ты! Заявился наконец, проклятая душа! Иди, иди сюда, — и за шиворот втащил гостя в комнату.
Миха попытался ладонью зажать Евтихию рот, умоляя его не кричать.
Шура с удивлением смотрела на бледного от страха мужчину, которого так непочтительно принял ее муж.
— Что ты наделал, окаянный! Почему поссорил Нино с Корнелием?
— Никого я не ссорил, — оправдывался Миха.
— А кто ж это сделал? Я, что ли?
— Эло во всем виновата.
— Неужто? — удивилась Шура.
— Кстати, где они, Эло и Нино? — осмелев, спросил Миха.
— Уехали в Тифлис. Тут после вашего отъезда такое заварилось… все перессорились…
— Мне тоже надо ехать в Тифлис, — обратился он к повару. — Но по дороге у меня украли деньги и документы. Евтихий, дорогой, выручи…
— Выручить тебя, иуду?
— Почему ты называешь меня иудой?
— Потому, что ты рассорил Нино с Корнелием. Конечно, иуда ты! — все яростнее возмущался повар.
— Эх, не знаешь ты, Евтихий, в чем дело, зря сердишься на меня, — пытался оградить себя от упреков Миха. — Одолжи лучше мне денег, чтобы я съездил в Тифлис, и посмотришь, если я не помирю их.
— Да, раз уж расстроил ты это дело, сам и улаживай его, не то я вырву у тебя твой пакостный язык, — пригрозил Евтихий, смерив Миха презрительным взглядом.
— Как же я поправлю это дело, если у меня нет денег на дорогу?
— А чего ты пристал с деньгами ко мне? Тоже нашел богатея! Проси у князя, пусть он одолжит.
— Я не смею даже на глаза показаться ему. Надо бежать скорей из этого дома. Евтихий, Шура, дайте мне денег. Я вам верну, как только вы возвратитесь с дачи, — умолял их Миха, чуть не плача.
— Сколько вам нужно? — сжалилась наконец Шура.
— Двухсот хватит…
Шура достала из сундучка коробочку и, вынув из нее деньги, вручила художнику.
Миха спешил в Тифлис. Но лучше бы ему туда не ездить.
После разрыва с Корнелием Нино призналась Эло:
— Не прошло и месяца после вашей свадьбы, как Миха объяснился мне в любви. Он спросил, согласна ли я выйти за него замуж, если он разойдется с тобой.
Нетрудно представить, какую встречу готовила Миха его супруга.
Поезд пришел в Тифлис утром. Наступал жаркий день. Корнелий очень удивился, когда увидел на перроне Эло и Нино. Оказывается, они приехали тем же поездом. Отойдя в сторону, они растерянно оглядывали торопившихся к выходу пассажиров. Больше всего среди них было крестьян с корзинами, мешками. Обгоняя друг друга, они спешили на рынок.
Отвернувшись от Эло и Нино, Корнелий, медленно, с напускной сосредоточенностью прошел к выходу. Сестры заметили его. Обида была написана на их бледных, утомленных лицах. Нино смотрела вслед Корнелию до тех пор, пока он не скрылся из виду.
Когда перрон опустел, Нино и Эло позвали носильщика и отдали ему свои чемоданы. На вокзальной площади наняли извозчика.
Фаэтон остановился на Боржомской улице, перед домом, в котором жила Эло.
В темной, наглухо закрытой комнате было очень душно. В одном из ее углов лежали свернутые рулонами ковры. На тахте возвышались тюфяки и подушки, покрытые ситцевой тканью. После бессонной ночи, проведенной в душном вагоне, сестры чувствовали себя совершенно разбитыми. Нужно было почиститься, умыться. Но Эло сняла с тахты тюфяк, расстелила возле самой двери и опустилась на него как подкошенная, прислонившись спиной к стене.
— Что это ты? — спросила Нино.
— Устала… спать хочется до смерти, — ответила Эло, едва сдерживая слезы.
— Потом отдохнем, сначала надо привести себя в порядок.
На балконе появилась соседка Эло. Она заглянула в открытое окно и приветливо улыбнулась.
— Ой, Эло, дорогая, уже вернулась! Как отдыхали? Воображаю, как прелестно там, у моря! Я так мечтаю туда поехать… Но вы не очень-то поправились…