Маргарита приблизила свое лицо к лицу Корнелия. На глазах, у нее показались слезы. Заискивающее выражение старило эту уже и без того не первой молодости женщину, придавало всему ее облику какой-то пришибленный вид.
Корнелий сдвинул брови.
— Наверное, тебе больно? — забеспокоилась Маргарита.
— Да, что-то нехорошо…
Она откинула одеяло. Рана кровоточила. Бинт стал алым. Кровь виднелась и на простыне и на пододеяльнике. Маргарита не шевелилась. Он попросил дать ему полотенце, сделал из него жгут, крепко перетянул ногу. Через некоторое время кровотечение прекратилось.
Корнелий бессильно опустился на подушку. Маргарита все еще стояла около него на коленях. Неподвижными, точно пьяными, глазами она продолжала смотреть на кровь.
— Любимый, желанный, я раба твоя… — шептала она. — Прикажи, и я все исполню… Я люблю тебя, люблю каждую частичку твоего тела, каждую каплю твоей крови…
В каком-то безумном экстазе она наклонилась к раненой ноге и приникла губами к алой повязке.
Корнелий оттолкнул ее. Она подняла на него дикие, точно, у опьяневшей вакханки, глаза. На губах у нее была кровь.
Корнелию стало и противно и страшно. Он приподнялся и сел на кровати.
— Сумасшедшая! Немедленно убирайтесь отсюда, иначе я не ручаюсь за себя!
— Тише, успокойся, ради бога! — умоляла она.
— Убирайтесь, убирайтесь! — в исступлении кричал Корнелий. Опустив здоровую ногу на пол, он схватил стоявший у кровати стул и замахнулся им…
Маргарита стремительно выбежала из комнаты. В квартире поднялся переполох.
ПОСРЕДНИК
В худом деле не посредствуй.
На следующий день Елена пригласила к Корнелию хирурга Сико Мосешвили. Он тоже был родом из Карисмерети, хорошо знал всю семью Мхеидзе и очень уважал Терезу.
Окончив в 1915 году медицинский факультет Московского университета, он стал работать в прифронтовом госпитале. Не обладая особенным талантом, привлек своим трудолюбием внимание профессора Евгения Мхеидзе и был оставлен ассистентом при кафедре топографической анатомии. К Корнелию он отнесся с подчеркнутой предупредительностью.
— Узнаю, узнаю карисмеретца! — воскликнул доктор, крепко пожимая Корнелию руку. — Скандалисты, забияки… Что за дебош подняли вы в ресторане? И откуда взялся этот распроклятый Чхиквадзе, а? В городе только и разговоров, что о вчерашнем скандале. В газетах уже напечатано…
— Напечатано?.. — переспросила Елена.
— Сам читал: «Вчера в ресторане клуба Артистического общества в одной из групп посетителей произошла ссора, во время которой выстрелом из револьвера был ранен студент Корнелий Мхеидзе…» Хорошо еще, что не написали: был ранен писатель, а?.. — громко засмеялся Мосешвили.
Корнелий был немало обеспокоен тем, что имя его попало в газету.
— Говорят, что этот Чхиквадзе — сотрудник Особого отряда, — вмешалась в разговор Елена.
— Тем более он не смел стрелять в ни в чем не повинного человека, — строго заметил Мосешвили. — Четвертовать надо таких!
От большой потери крови и пережитых волнений Корнелий побледнел. Черты его лица заострились. Глаза впали.
— Ну, герой, показывай свою рану. Куда он тебе угодил, а?..
Разбинтовывая ногу, Мосешвили быстро сыпал медицинскими терминами, заканчивая каждую фразу звуком «а?».
— И какой это сапожник делал тебе перевязку, а? — возмущался он. — Зонд здесь совершенно ни к чему, инфекцию можно было занести… Понимаешь, а?..
Окончив перевязку, Мосешвили принял важный вид:
— Итак, гражданину Корнелию Мхеидзе нанесено ранение огнестрельным оружием в верхнюю часть ступни левой ноги с выходом пули через пятку…
Через несколько дней к Корнелию явился неожиданный гость. Это был крепко сложенный, среднего роста молодой человек — Доментий Меладзе. Корнелий слышал, что он руководил арестом Миха Пруидзе.
Корнелий был и раньше знаком с ним. Несколько лет тому назад он учился вместе с Гига Хуцишвили в духовной семинарии, посещал гимназический литературный кружок, членами которого были Вано Махатадзе, Петре Цхомелидзе, Мито Чикваидзе и Григорий Цагуришвили.
С восемнадцатого года Меладзе начал тайно работать в Особом отряде. Об этом Корнелий узнал от Маро Пруидзе. Он уже несколько лет не встречался с ним и был немало удивлен сегодняшним визитом.
Войдя в комнату, нежданный гость снял шапку, пригладил свои курчавые волосы и, улыбаясь, поздоровался с Корнелием. В левой руке он держал толстый кожаный портфель.