— Коммунистические союзы молодежи действуют в Тифлисе, Кутаисе, Батуме, Поти и в других городах Грузии. Комсомольцы проводят большую работу в армии, среди нашей молодежи. Не покладая рук готовятся к восстанию. Краевой комитет комсомола готов принять боевое участие в подготовке восстания и в предстоящей решительной схватке с врагами революции.
После докладов начались прения. Первым попросил слова Парнаоз Сагарадзе — пожилой человек с длинной седоватой бородой. Несмотря на ряд идейных ошибок, он благодаря своему большому партийному стажу все же пользовался среди коммунистов авторитетом. Сагарадзе был принципиальным противником восстания и выступал против него еще на первом пленуме Кавказского краевого комитета. За сугубую осторожность высказывался он и сегодня:
— Сомневаюсь, чтобы восстание, поднятое грузинскими рабочими и крестьянами, могло закончиться победой. Красная Армия занята сейчас Деникиным, приближающимся к Москве. Следовательно, рассчитывать на ее помощь не приходится. И уж конечно никак нельзя надеяться на то, что регулярные грузинские войска перейдут на нашу сторону. А у меньшевиков реальная поддержка есть — им помогут и Деникин и иностранные государства.
— Англия и Франция сейчас не в состоянии оказать меньшевистскому правительству реальную помощь, — возразил решительно Кавжарадзе. — Не сможет выделить значительные силы в помощь ему и Деникин. Все его войска стянуты к Москве, не до Грузии ему.
— Но вы учтите, что под Москвой он одерживает победу за победой. Ему нетрудно теперь снять с фронта хотя бы две дивизии и перебросить в Грузию. А англичане? А французы? Разве не могут они высадить десант в Батуме или в Поти? Этого будет вполне достаточно, чтобы меньшевики подавили восстание.
— Несомненно, — соглашался с Сагарадзе Мамука Далакишвили. — Осторожность и еще раз осторожность — непременное условие, о котором мы должны помнить, обсуждая вопрос о восстании.
Далакишвили, сверстник и друг Сагарадзе, эмигрировав в свое время в Швейцарию, женился на курсистке, не разделявшей его политических взглядов. Далакишвили приходилось вести бесконечные дискуссии не только с товарищами по партии, но и дома, с собственной женой.
Нико Гоциридзе, давно уже настроенный против Сагарадзе и Далакишвили, язвительно напомнил им:
— Вы были противниками восстания и в прошлом году, а ведь тогда, после шамхорских событий и расстрела нашего митинга в Александровском саду, тифлисский гарнизон готов был выступить вместе с рабочими против меньшевиков. С его помощью мы могли бы тогда взять власть в свои руки, но ни мне, ни Махатадзе не удалось убедить вас в этом. Теперь повторяется прошлогодняя история. Чем, скажите, объяснить такую чрезмерную вашу осторожность?
— Если бы мы подняли восстание в прошлом году при поддержке солдат, возвращавшихся с Кавказского фронта, то, согласитесь, тем самым мы дали бы меньшевикам повод кричать, что большевики-де совершили переворот в Грузии с помощью русских солдат.
— Нет, — возразил Нико Гоциридзе, — я и Махатадзе предлагали свергнуть правительство с помощью вооруженных рабочих и солдат тифлисского гарнизона. Имея в своем распоряжении два-три полка, мы безусловно могли бы и тогда взять власть в свои руки.
— Мало взять, главное — удержать власть, — заметил Сагарадзе, — а удержать ее с помощью только одного тифлисского гарнизона невозможно.
— Нас поддержали бы — это совершенно ясно — рабочие и гарнизоны Кутаиса, Батума, Поти, Телава, нас поддержали бы крестьяне.
— Сомнительно. Вы всегда старались выдавать желаемое за действительность. Предупреждаю, что, прежде чем принять окончательное решение о восстании, необходимо еще и еще раз тщательно проанализировать положение, обращаясь к опыту прошлого…
— Мы этот опыт учитываем, — прервал Борис Дзнеладзе. — Готовясь к восстанию, мы крепко помним указания Ленина о гражданской войне, о том, что школа гражданской войны не проходит для народов даром, что она хорошо учит рабочих и крестьян.
— Все это так, все это верно, — едва сдерживая раздражение, произнес Сагарадзе, — но ведь спор идет о другом. Что и говорить, школа гражданской войны — полезная школа. Но она необходима народам, еще не имеющим достаточного опыта революционной борьбы. У нас же за плечами революция девятьсот пятого года… Не забывайте шамхорской трагедии и ужасов кровавого дня десятого февраля прошлого года. Я говорю, не следует начинать борьбу, если она заранее обречена на провал…