Корнелий взглянул на мать, потом на Елену и поразился сходству между сестрами, которого раньше не замечал.
Здоровье Корнелия быстро шло на поправку. Рана зажила, и он уже ходил по комнате на костылях.
Вместе с выздоровлением к нему возвратилась и прежняя трудоспособность. Он все ждал Кукури Зарандия, но тот почему-то не заходил. Корнелий увлекался сейчас не столько медициной, сколько философией и филологией.
Солнечные дни стояли в Тифлисе до самого конца ноября. Когда солнце поворачивало на юг и лучи его начинали проникать в квартиру Микеладзе, Корнелий переходил из своей комнаты в столовую и, примостившись у окна, читал до самого вечера.
Окна столовой выходили на Набережную. По одну сторону ее, застроенную домами, росли вдоль тротуара высокие чинары. На другой стороне вилась по краю крутого обрыва узкая тропинка, а под обрывом несла свои воды Кура. На противоположном ее берегу, начиная от Верийского моста до самых так называемых Верийских садов, под горой тянулась улица. На горе виднелись кладбище и церковь с голубыми куполами. Дальше раскинулся город с разноцветными крышами домов, уходивших амфитеатром к Давидовской горе, на вершине которой белело здание верхней станции фуникулера. Вправо от станции тянулся горный хребет, покрытый редким лесом и кустарником. Еще дальше по этому же хребту, на плато, виднелось селение Цхнеты.
Если никого не было в комнате, Корнелий, разложив на широком подоконнике книги и тетради, составлял конспекты к прочитанному или писал. А когда отрывался от работы, устремлял взор на город и любовался открывавшимся из окна видом.
7 ноября в городе распространились слухи о восстаниях в Озургетском, Ново-Сенакском, Телавском, Душетском, Горийском уездах и в Юго-Осетии. На другой день к Корнелию пришла Маро.
— Беда! — воскликнула она, устало опускаясь на стул.
— Что, что такое?.. — встревожился Корнелий.
— Кавжарадзе, Вано, Нико и еще многие другие арестованы…
— Что ты говоришь? Вано был у меня две недели тому назад. Долго сидел, будто чувствовал, что не скоро увидимся.
— Теперь можно открыть тебе тайну, о которой нельзя было раньше говорить. Арестами этими сорвано готовившееся восстание. Агентам Особого отряда удалось схватить не только членов военно-революционного штаба. Всюду арестовано много рабочих, крестьян, солдат…
— Странно — почему же восстание все-таки началось?..
— Да, к несчастью, началось… Краевой комитет принял решение об отсрочке восстания, но некоторые партийные организации не успели получить это решение и выступили в первоначально назначенный срок. Вначале дело шло успешно: кое-где власть перешла в наши руки… Но это продолжалось недолго. Разрозненные восстания легко подавить. В Сухуме для подавления восстания солдат власти прибегли к помощи десанта, высаженного с военных судов. Карательные отряды громят восставшие деревни. Тюрьмы переполнены арестованными. Из Краевого комитета только некоторым товарищам удалось избегнуть ареста. Теперь, под предлогом разгрузки городов, меньшевики высылают из Грузии всех, кого они подозревают в сочувствии большевизму… Не меньше, чем они, восстания в Грузии боится и Деникин. Получено сообщение, что он перебросил часть войск к нашей границе. Терпение, дорогой Корнелий, терпение! Не спасут их никакие деникинские войска и никакие иностранные десанты! Грузия все-таки восстанет!
После ухода Маро Корнелий прошел в свою комнату и сел у стола, обдумывая события последних дней. Провал нелегального журнала, жестокие расправы над участниками восстания, аресты друзей — все это угнетало Корнелия. Его охватило уныние. Не только его комнатушка, ко и весь город, вся Грузия теперь представлялись ему тюрьмой.
Наступили пасмурные осенние дни. Приближалась зима. По утрам вода в лужах уже затягивалась тонким льдом. Со стороны Казбека по долине Куры дул холодный северный ветер. Он покрывал рябью реку, завывал в ветвях чинар. Из окон видно было, как гнул их ветер, как срывал с них пожелтевшие листья, как они неслись вместе с пылью по улице. 10 ноября к вечеру ветер превратился в ураган. Он неистовствовал, срывал с крыш листы железа, грохотал, хлопал ставнями, гудел в проводах, завывал в трубах…
Когда буря стихла, окрестные горы окутались молочно-белыми облаками. Пошел густой снег. Все вокруг побелело.
ЗАСЛУЖЕННАЯ НАГРАДА
Жордания отказался от союза с Советской Россией, отказался от борьбы с Деникиным и открыто перешел на сторону Антанты. В награду представитель империалистической Европы Уордроп преподнес Грузии «независимость».