За хромоту народогвардейцы прозвали привратника «Кузнечиком», но, когда он вприпрыжку спешил по тюремному двору, за ним не могли угнаться даже самые отменные бегуны.
Заслышав хохот народогвардейцев и взглянув на ухмыляющееся лицо привратника, Корнелий вздрогнул от отвращения. Нога ныла нестерпимо. Он с трудом освободил ее от ботинка. Стопа распухла, и опухоль распространилась почти до самого колена. Мито подсел к приятелю, прижимая к щеке носовой платок: в схватке на проспекте ему рассекли рукояткой нагана щеку.
Через некоторое время во дворе появился Климентий Чхиквадзе с сотрудниками Особого отряда. Он сразу же стал разглядывать лица арестованных и, когда увидел Корнелия и Мито, обрушился на них с бранью:
— Ага, сукины дети, попались! Встать! Теперь я вас проучу!
Потом, пытаясь оправдать свое сегодняшнее поражение на проспекте, обратился к сопровождавшим его.
— Этот негодяй сзади хватил меня кастетом, — указал он на Корнелия, — не то от этой ходячей чахотки только мокрое место осталось бы. — И вдруг заорал, наступая на Корнелия: — Встать! Чего развалился? Здесь тебе не больница!
Корнелий молчал, весь дрожа от возмущения.
— Чего пристал к больному? — вступились за Корнелия Мито и Гига. — Или думаешь, что с арестованными все дозволено?
Корнелий медленно поднялся.
— Врешь ты, никакого кастета у меня не было, — с презрением бросил он Чхиквадзе.
— Ах, ты еще смеешь разговаривать? — бесновался тот. — Да я тебе башку размозжу, негодяй! — И хотел было уже броситься на Корнелия, как вдруг из толпы арестованных выступила вперед пожилая женщина. Это была мать Гиго Гоциридзе, старая коммунистка, отдавшая всю свою жизнь партии и революционной борьбе.
— А ты рукам волю не давай, — остановила она Чхиквадзе. — Сам ты негодяй и подлец! Кто тебе дал право ругать такими словами писателя? Уйди отсюда!
— Знаем мы этих писателей… Всех их… — закричал Чхиквадзе, но сразу же осекся.
Во двор вышел начальник тюрьмы и приказал выстроить арестантов. Корнелий, сильно хромая, стал вместе с другими в строй.
— Подожди, я тебе и вторую ногу подправлю, не ходить, а только ползать будешь! — пригрозил ему вслед Чхиквадзе.
Народогвардеец, потешавшийся над привратником, снова громко засмеялся.
В ту же ночь Мито Чикваидзе повели на допрос. В комнате следователя находились шесть сотрудников Особого отряда, среди них — Чхиквадзе. За письменным столом, беспорядочно заваленным бумагами, сидел низенький, полный, большеголовый человек с крючковатым носом и злыми, выпученными, как у больных зобом, глазами. Его седые, коротко подстриженные волосы топорщились над узким лбом, придавая ему сходство с ежиком.
Это был следователь Особого отряда Варлам Лолуа.
Мито подвели к столу. Лолуа предупредил его, что ложные показания только усугубят вину.
После ряда обычных вопросов следователь сразу же потребовал:
— Сообщите мне адреса Кавжарадзе, Махатадзе и Гоциридзе.
— Не знаю я их адресов.
Лолуа гневно задвигал седыми густыми бровями.
— Но, может быть, помните, где они проживали раньше?
— Нет, никогда у них не бывал.
Лолуа выругался, вернее издал, нечленораздельный звук. Потом, выпучив глаза и приоткрыв рот, обнажил ряд больших золотых зубов, походивших на волчьи клыки.
— Надо припомнить. — Лолуа схватил ручку и стукнул ею по столу так, что чернильные брызги рассыпались дождем по протоколу допроса. Это еще больше взбесило следователя, но он быстро овладел собой.
— Значит, предупреждаю, — обратился он назидательно к Мито, — если не хотите, чтобы показания были взяты у вас силой, не медлите с ответом. Понятно? Так, все! — отрезал следователь и покрутил свой седой ус.
— Понятно, — кивнул головой Мито.
— Тогда скажите, — продолжал Лолуа, — где находится нелегальная типография?
— Понятия не имею…
Огромная голова следователя, сидевшая на короткой шее, совсем ушла в узкие плечи. Он походил на раздувшуюся жабу.
— Выходит, что вы вроде ангела какого-то безгрешного, не знаете, не ведаете, что творится вокруг… Нет, голубчик, бросьте эти штучки! Решили отнекиваться? Ничего из этого не получится… Понятно? Так, все!
— Я же предупредил вас, господин следователь, — вмешался в допрос Чхиквадзе, — что этого типа вместе с его приятелем Мхеидзе нужно сразу приставить к стенке. Нет смысла тратить время на разговоры с ним!