В это время неожиданно началось революционное восстание в Армении. По просьбе дашнакского правительства англичане перебросили из Тавриза в Эривань полк сипаев в помощь дашнакским войскам для подавления восстания. Тогда часть советских войск, стоявших в Азербайджане, была двинута в Армению и 2 декабря 1920 года вступила в Эривань, где дашнакское правительство уже было свергнуто и власть перешла в руки повстанцев. Оказавшись отрезанными от Персии, сипаи поспешно отступили к границам Грузии. Командир полка обратился к правительству Жордания с просьбой разрешить перейти границу, с тем чтобы через Тифлис направить полк в Батум и дальше — за границу. Этот-то полк сипаев и маршировал сейчас под бурные звуки своего оркестра по проспекту Руставели…
Несмотря на поспешное отступление из Армении, походившее скорее на бегство, английские офицеры вели своих солдат по Тифлису с надменным видом, как бы не замечая грузинских войск, стоявших вдоль проспекта.
Сипаи, изнуренные походами, старательно отбивали шаг худыми ногами, обутыми в ботинки с железными подковами. Они были вооружены непомерно большими для их низкого роста винтовками. Оркестр состоял из старинных шотландских инструментов — труб, барабанов, флейт, визгливых дудок.
Полк подошел к зданию оперного театра. Президент и сопровождавшие его лица вынуждены были прервать обход войск. Начальник гарнизона генерал Квинитадзе послал к командиру английского полка адъютанта. Рысцой подбежав к командиру полка, высокому, белобрысому, с продолговатой головой и большим, тяжелым подбородком майору, адъютант, вытянувшись перед ним, передал просьбу генерала повернуть полк с проспекта Руставели на Саперную улицу, где для него уже были приготовлены казармы. Но майор, взглянув презрительно на офицера, продолжал шествовать со своим полком мимо строя грузинских войск. Забежав вперед, адъютант продолжал уговаривать англичанина:
— Господин майор, начальник гарнизона просит вас повернуть полк на ту улицу… Сейчас у нас парад… Президент производит смотр войскам…
Англичанин ухмыльнулся, иронически процедил «президент» и, не удостоив грузинского офицера больше ни одним словом, прошел мимо. Адъютант так и застыл на месте: взгляд его выражал и растерянность и возмущение.
Генерал Квинитадзе, наблюдавший за этой картиной, подошел к командующему войсками генералу Одишелидзе:
— Этот англичанин просто издевается над нами… Я уверен, что и оркестр их поднял такую какофонию нарочно, чтобы сорвать наш парад.
— Безобразие, хамство, — согласился с ним генерал Одишелидзе.
— Господа! — задергав плечом, испуганно вытаращив глаза, произнес скороговоркой Жордания. — Прошу быть осторожнее в выражениях. Бог с ними! Пусть себе проходят… Прикажите адъютанту вернуться… Не нужно доводить дело до скандала…
«Хорош президент!» — подумал генерал Азизашвили, с трудом сдерживая возмущение. Жордания поспешил отойти с середины проспекта к тротуару, уступив дорогу английским войскам.
Но в тот же момент грузинские солдаты, стоявшие в строю, двинулись с винтовками наперевес вперед. Командир полка и его офицеры смутились. Прочтя в глазах солдат непреклонную решимость, английский майор поспешно повернул сипаев назад и торопливо свернул на Барятинскую улицу.
Грузинским офицерам с трудом удалось восстановить порядок среди солдат и вернуть их в строй. Жордания в ужасе думал о дипломатических последствиях происшествия.
— Скандал, скандал, — растерянно повторял он.
Смотр продолжался. У здания бывшего кадетского корпуса выстроился караульный батальон тифлисского гарнизона. Жордания приветствовал его:
— Да здравствует демократическая республика Грузия!
Ему ответило гробовое молчание. Вдруг из рядов раздался громкий, четкий возглас:
— Да здравствует свободная Советская Грузия!
Слова эти выкрикнул солдат Шакро Ростиашвили — плотный, коренастый, лет тридцати пяти кахетинец, в прошлом пастух и охотник.
Жордания побагровел и больше войск не приветствовал. Этим занялись Рамишвили и Джугели.
— Ужасно, ужасно, — подергивая плечами, повторял шепотом президент.