И правительство и военные власти находились в полном неведении по поводу того, что творилось даже в районе Тифлиса: летучие отряды комсомольцев перерезали телефонные провода, и город лишился связи с фронтом. Это еще усилило панику. Генералы, на попечении которых находилась столица, совершенно растерялись.
Государственный аппарат развалился окончательно. Правительство и штаб армии тайно друг от друга готовились в эту ночь к бегству.
Но к утру выяснилось, что правительственным войскам удалось задержать продвижение повстанческих отрядов, подходивших к Тифлису, и оттеснить их к Ялгуджским высотам. Это дало повод министрам задержаться с отъездом и поднять шумиху о якобы большой победе, одержанной под Тифлисом.
В этот же день в военном соборе экзарх Грузии, окруженный многочисленным духовенством, отслужил благодарственный молебен за победу, дарованную всевышним, а затем — панихиду по погибшим в боях…
Снова еще упорнее стали распространяться слухи о прибытии в черноморские порты экспедиционных войск Антанты, о высадке десанта…
Слухи эти не были необоснованными. Великие державы не могли примириться с тем, чтобы Кавказ с его сырьевыми богатствами, с важнейшими экономическими и стратегическими путями, ведущими в Турцию, Персию, Индию, стал территорией Советской республики…
Перед вечером по проспекту Руставели, направляясь к Коджорскому шоссе, прошла группа войск в английских, французских и итальянских шинелях.
Досужие наблюдатели, заполнившие проспект, немедленно пустили по городу слух:
— Иностранные войска прибыли! Уже выступили на фронт.
— Вооруженная помощь Грузии будет оказана, — заявил решительно верховный комиссар Франции Шевалье, как бы подтверждая слухи.
На следующее утро к Корнелию забежал Мито. Он предложил ему и Маро отправиться в штаб отряда Верийского района.
Пройдя Пастеровскую улицу, они спустились по лестнице к парому и, переправившись через Куру, подошли к воротам Верийского парка, чтобы, свернув за холм, выйти по крутому подъему на Ольгинскую улицу. Вдруг их остановил народогвардейский патруль. Ни Мито, ни Корнелий, застигнутые врасплох, не могли оказать сопротивления. Народогвардейцы обыскали их и отобрали оружие. Неожиданно во время обыска из-за кустов вышел мужчина в черном пальто и кепи.
— Доброе утро, товарищи! — обратился он, нагло улыбаясь, к арестованным. — Наконец-то мы встретились. Теперь уже не расстанемся.
Корнелий и Маро сразу же узнали Доментия Меладзе.
Корнелий попытался было что-то сказать Маро.
— Молчать! — крикнул Меладзе и поднял маузер. — Говорить будете в другом месте. Следовать за мной!
В то утро не стихая грохотали орудия. Артиллерия у правительственных войск была не плохая: за это они должны были быть благодарны своим офицерам, служившим до Октябрьской революции в старой армии. Если бы не артиллерия, Тифлис наверняка был бы сдан несколькими днями раньше.
Правительство не скрывало, что в подавлении восстания оно рассчитывает на военную помощь великих держав.
— Нам оказала активную помощь Франция, — заявил торжественно в Учредительном собрании Рамишвили. — Французская эскадра подошла к Гаграм и совместно с нашими войсками вела бой. Враг разбит.
Сводки генерального штаба все чаще упоминали об этой помощи:
«Французская эскадра в защите нашей территории оказывает нам серьезную поддержку…»
«На гагринском фронте французская эскадра снова обстреляла большевиков».
В Батум прибыли транспорты с десантными войсками и новые военные корабли. У границ Армении сосредоточивались английские вооруженные силы. Над Грузией нависла угроза военной интервенции. В эти тревожные для Грузии дни раздались слова обращения Революционного комитета к Ленину:
«…На помощь грузинскому правительству спешат силы европейской реакции. Противостоять натиску соединенной черной рати может лишь соединенная, красная, социалистическая рать. Мы надеемся, мы уверены, что страна не только великой пролетарской революции, но и великих материальных возможностей не оставит нас в неравной борьбе и придет на помощь новорожденной социалистической советской республике Грузии».
В этот же день правительство Российской Федерации постановило отдать войскам Одиннадцатой армии приказ выступить на помощь восставшему грузинскому народу.
Отряды повстанцев, поддержанные Красной Армией, быстро приближались к Тифлису. Правительственные войска всюду отступали. К 22 февраля почти все населенные пункты вокруг Тифлиса были заняты восставшим народом и советскими войсками. У правительственных войск оставались для отступления только две дороги: к северу — Военно-Грузинская и к западу — Сурамская. Но в последний момент выяснилось, что повстанцы заняли район Казбека, Пасанаура, Душета и перерезали Военно-Грузинскую дорогу. В любую минуту могла оказаться перерезанной и железнодорожная линия Тифлис — Батум. В Сачхерском, Чиатурском и Шорапанском районах действовали повстанцы под командованием карисмеретских большевиков — Галактиона Гелашвили, Раждена Туриашвили и Георгия Абесадзе. К Кутаису продвигались отряды вооруженных крестьян из Рачи и Лечхума.