Центральная картина второго тома романа А. Кутатели, изображающая восстание крестьян в Карисмерети под руководством коммунистов и бывших фронтовиков, выпукло и эпически величаво воссоздает процесс пробуждения революционного сознания у безземельного и малоземельного крестьянства.
…Проходил месяц за месяцем господства меньшевиков. Галактион Гелашвили, его друзья Ражден Туриашвили и Григорий Абесадзе вместе с тысячами других крестьян побывали в рядах меньшевистской армии, созданной якобы для спасения отчизны от турецкого нашествия. Они поняли, что только им и предназначен такой удел — жертвовать собой ради «отчизны», а Отия Мдивани и другие помещики по-прежнему благоденствуют, не пожертвовав соотечественникам ни клочка земли. Само понятие патриотизма оказывается очень сложным, изменчивым в толковании меньшевиков. Ни при царе, ни при Временном правительстве меньшевики не выдвигали идею независимой Грузии, но как только возникла Советская Россия, эта идея была провозглашена, и всякий протест против ее претворения жестоко подавлялся. Галактион Гелашвили и его друзья не верят, что независимость нужна Грузии потому, что Россия якобы бросила Грузию на произвол судьбы, как это утверждал Н. Жордания, оправдывая приглашение кайзеровских войск.
А. Кутатели показывает, как трудно давалось прозрение крестьянским умам, как туман лживых словес, в которых мелькали и дорогие крестьянам понятия «Грузия», «Родина», рассеивался при первой же схватке за землю. Писатель умело переносит действие из имения Отия Мдивани, где пируют офицеры, модный тифлисский адвокат Эстатэ Макашвили и поэт-декадент Платон Могвеладзе, на берега реки Квирилы, где, истекая кровью в неравном бою, отбивается от карателей крестьянское ополчение. В разгар этого боя крестьяне вдруг увидели и самолеты «защитника Грузии» кайзера Вильгельма.
Восстание меньшевики жестоко подавили. В это время погиб и старый Годжаспир и многие другие бедняки. Так шла борьба за Октябрь, большевизм рождался в толще народных масс, его рост питала осознанная классовая ненависть трудящихся к угнетателям и их прислужникам.
В. И. Ленин, знавший как трудно складывается путь от Февральской к Октябрьской революции в Грузии, сказал 28 июля 1918 года: «…На Кавказе положение наших товарищей-коммунистов было особенно трудное, потому что кругом их предавали меньшевики, вступавшие в прямой союз с германскими империалистами под предлогом, конечно, защиты независимости Грузии.
Вы все хорошо знаете, что эта независимость Грузии превратилась в чистейший обман, — на самом деле это есть оккупация и полный захват Грузии германскими империалистами, союз немецких штыков с меньшевистским правительством против большевистских рабочих и крестьян»[12].
А. Кутатели вовсе не сводит движущие силы грузинского Октября к одному крестьянству, хотя несомненно, что именно эта социальная среда, ее общественная борьба исследованы в романе наиболее основательно и последовательно. Писатель сумел рассмотреть в самой крестьянской среде социально неоднородные элементы. Он выделил довольно редкий еще тип грузинского кулака, «выгадывающего» на столкновениях бар и бедняков. Таков именно Джаджана, вымогающий у Терезы Мхеидзе, обедневшей помещицы, завидный кусок земли якобы в аренду. Этот тип «хозяйственного мужичка» незаметно окреп при меньшевизме, стал опорой режима.
Но А. Кутатели при всей увлеченности крестьянским аспектом событий сумел разглядеть в бурном потоке истории городской пролетариат, изобразил его политическую инициативу в борьбе с меньшевизмом. Читатель видит трудящихся Тбилиси в постоянном противодействии начинаниям меньшевиков. Таков смысл рабочих демонстраций, митингов, забастовок, сотрясавших «меньшевистский рай». Писатель умеет в короткой уличной сценке зарисовать этот дух противодействия изменникам революции, решимость свергнуть антинародную власть.
Правда, при изображении рабочих в романе преобладают общие планы, рабочий класс изображен массовидно, в коллективе. Индивидуализации душевной жизни отдельных рабочих, последовательного раскрытия жизни той или иной рабочей семьи в романе нет. И это, несомненно, суживает и емкость и, в известной мере, полноту исторической картины эпохи. Но, с другой стороны, следует учесть, что и численность рабочего класса тогдашней Грузии намного уступала численности крестьянства, да и по самому замыслу писателя основной центр социальной борьбы перенесен в село и в среду интеллигенции, к которой принадлежит и в кругах которой вращается главный герой романа.