Стихи Григория Цагуришвили вскоре стали все чаще и чаще появляться в газетах и журналах. Из-за них он совсем забросил занятия, неделями не появлялся в гимназии и в конце концов был исключен из восьмого класса. Правда, ему удалось упросить преподавателей условно выставить отметки за год и допустить его к экзаменам. На подготовку к каждому предмету давалось не более четырех-пяти дней. Тем не менее Григорий сумел так сдать экзамены, что в аттестате у него была только одна тройка, по трем предметам — четверки, а по остальным — пятерки.
Григорий происходил из бедной крестьянской семьи. Мать он потерял рано, а вскоре после этого ослеп отец. Сестра Григория вышла замуж, жила далеко и изредка присылала ему деньги. Григория постоянно угнетала какая-то тоска, он стал пить. Но причину этой тоски никто из окружающих не знал.
Не имея квартиры, он ночевал то в городских садах, то у каких-нибудь сердобольных людей, а иногда даже на кладбище. Узнав об этом, Корнелий Мхеидзе предложил ему жить вместе. С этого дня комната Корнелия превратилась во что-то невообразимое: на полу постоянно валялись обрывки газет, окурки, постель обычно оставалась неубранной, на столе в одну кучу были свалены книги, тетради, хлеб, колбаса, консервные банки, тут же стояли порожние бутылки. Весь этот поэтический беспорядок как бы отражал беспокойную, мятущуюся душу Григория.
Однажды ученик духовной семинарии Леван Коридзе одолжил ему библию. Григорий вычитал в ней интересный сюжет и тут же, в присутствии товарищей, начал писать поэму, озаглавленную «Галаатида». Предводитель израильского войска Иеффай, рассказывалось в поэме, возвращается с поля битвы. По обету, данному им Иегове, он должен принести в жертву того, кто первым встретит его у ворот родного города. Первой его приветствовала любимая дочь Галаатида. Узнав об обете отца, она безропотно идет на смерть.
Вскоре Григорий прочел поэму друзьям. Они пришли от нее в восторг. Но им не было известно, что героиню этого библейского рассказа уже воспел в одной из своих еврейских мелодий Байрон.
Под влиянием Григория Цагуришвили Корнелий начал писать стихи и небольшие рассказы, но никому их не показывал.
До седьмого класса Пето учился с Корнелием, а затем он был схвачен полицией как подпольщик и «забрит» в солдаты. Вскоре его приняли в военное училище, и в 1917 году, перед самой Февральской революцией, он был произведен в офицеры. В 1916 году Вано тоже был призван в армию. Окончив военное училище в Петрограде, он попал на Западный фронт.
Было воскресенье. На столе шумел ярко начищенный самовар. Вардо разливала чай. Эстатэ только что позавтракал и, взявшись за газеты, заговорил о событиях в Петрограде. Вардо с удовольствием слушала супруга, который и сам был в восторге от собственного красноречия. Анализируя ход революции, он обращался к историческим параллелям.
Просмотрев газеты, Эстатэ встал и, насвистывая «Марсельезу», ушел в кабинет, где зарылся в запутанное дело какого-то убийцы.
Дочь Макашвили, Нино, собиралась на урок в консерваторию. Няня Саломэ заботливо поправила на ней платье, поцеловала ее. Взяв папку с нотами, Нино подошла к комнате Корнелия и постучала в дверь.
— Да, да, войдите! — послышался голос оттуда.
Дверь приоткрылась.
Стоя перед зеркалом, Корнелий мучился с завязыванием галстука, к которому никак не мог привыкнуть.
— Как вы возитесь… — протянула Нино.
Корнелий обернулся.
— Возитесь?.. — повторил он, улыбнувшись. — Интересно знать, как возились бы вы на моем месте?..
— Бедняжка, как это трудно! — засмеялась Нино и, подойдя к нему, ловко завязала узел.
— Ну конечно, — промолвил Корнелий, — чужой галстук завязать легче.
С улицы донеслись звуки духового оркестра. Нино и Корнелий выбежали в гостиную и стали у окна. По улице шли войска…
ПЛОЩАДЬ И ДВОРЕЦ
Рассказать все было бы невозможно, потому что тогда потребовалось бы не менее тома на каждый день для перечисления множества значительных эпизодов, заполняющих наше существование.