Во дворце, у большого окна, стояли наместник Кавказа великий князь Николай Николаевич Романов и главнокомандующий Кавказской армией генерал Пржевальский.
Николай Николаевич был сильно взволнован.
— Опять горланят революционные песни, — уныло промолвил он.
— Ваше императорское высочество, это не революционная песня, — осторожно заметил Пржевальский.
Мимо дворца проходил Нижегородский кавалерийский полк. Наместник оперся руками о подоконник и приник ухом к задернутой шторе. Потом приподнял драпировку, неловко ткнув при этом ногой в начищенный до блеска сапог Пржевальского.
Генерал искоса взглянул на великого князя. Тот отошел от окна и уставился взглядом в люстру. Подбородок, обросший жидкой седой бородой, отвис, придавая длинному, сухому лицу брезгливое выражение.
Но вдруг глаза великого князя оживились, он даже улыбнулся: кавалеристы запели солдатскую песню.
— Верно, они поют старую песню, — проговорил он, успокоившись. — Теперь как никогда, — обратился он к Пржевальскому, — нужно действовать осторожно.
— Но ведь это, ваше императорское высочество, революция, да еще во время войны! — сокрушался Пржевальский.
— Боже мой, боже мой! Что они там натворили?! — рвал и метал наместник, шагая, точно аист, по белому залу. — Россия погибнет, если мы сейчас же с помощью умеренных элементов не введем революцию в должное русло, не возьмем власть в свои руки.
Пржевальский взмолился:
— Ваше императорское высочество, пока мы на Кавказе, прошу вас, не снимайте с себя заботы об этой части Российской империи!
— Кавказ сейчас — вопрос второстепенный. Главное — центр России и Западный фронт.
Правильно учитывая со своей точки зрения обстановку, Николай Николаевич решил договориться с местными общественными деятелями. Он пригласил во дворец лидеров партии меньшевиков — Ноя Жордания и Ноя Рамишвили, экзарха Грузии Леонида, городского голову Хатисова, представителей различных организаций и печати.
— Я получил телеграмму от председателя Государственной думы Родзянко, — дипломатично заявил он. — Он сообщает, что в Петрограде власть окончательно перешла в руки Временного правительства. Что касается меня, то я окажу полное содействие общественным деятелям Кавказа. Указ об освобождении политических заключенных подписан. Будут смягчены цензурные условия… Но в то же время прошу вас помочь мне в поддержании порядка.
Жордания и Рамишвили удивленно слушали либеральную речь дяди царя, свергнутого с трона. Их лица выражали готовность идти навстречу пожеланиям наместника. Заметив это, Николай Николаевич решил окончательно расположить их к себе.
— Я назначен Временным правительством на пост верховного главнокомандующего, — продолжал он не без волнения, — но в ближайшие два-три дня не смогу выехать из Тифлиса, так как мне необходимо уладить здесь вопрос о власти. Я очень заинтересован в исходе войны. Мы должны кончить ее победой. Полагаю, что и вы этого хотите. Что же касается будущего государственного устройства, то этот вопрос разрешит Учредительное собрание, где, надеюсь, и мне, как одному из граждан России, будет предоставлено подобающее место. Вообще должен вам заявить, господа, что я очень доволен Кавказом, так как здесь нигде не было беспорядков. Столь отрадное явление следует объяснить тем, что социал-демократия, пользующаяся большим влиянием на Кавказе, является сторонницей порядка. Я надеюсь, что такое положение сохранится здесь и на будущее время.
Представители социал-демократии поспешили заверить наместника, что они приложат все усилия, чтобы не позволить восторжествовать анархии.
Городской голова Хатисов сообщил, что для сохранения порядка населению запрещено проводить на улицах и площадях манифестации, что штат чиновников сохранен в старом составе, что городовым выданы нарукавные повязки с надписью: «Городская милиция».
Таким образом, стараниями буржуазии и усердием меньшевистских, а вместе с ними дашнакских и мусаватских лидеров в Закавказье после Февральской революции был сохранен в неприкосновенности старый чиновничий аппарат. Наместник спокойно пребывал в своем дворце, принимал генерала Пржевальского, выслушивал его доклады и, возможно, тешил себя надеждой, что сама судьба пробивает ему дорогу к трону…
Временному правительству в тот же день было сообщено:
«Население Кавказского края сохраняет полное спокойствие, и руководители общественных организаций, вплоть до социал-демократов, поддерживают среди населения порядок».