ИМЕНИНЫ
На дальнейшей ступени преувеличения (больной человек) достигает крайности… Наступает мания величия, и больные в изобилии приписывают себе титулы, власть и богатство. Они — депутаты, графы, князья, генералы, цари, императоры, попы, боги.
День святой Нино был издревле одним из самых почитаемых в Грузии, а имя Нино — одно из самых распространенных. 14 января в тифлисских домах было оживленнее, чем в остальные дни. Во многих квартирах раздавался звон бокалов, слышались застольные песни.
С утра родственники, друзья и знакомые поздравляли Нино Макашвили, присылали ей подарки.
Эстатэ Макашвили был известен в городе не только как адвокат и общественный деятель, но и как хлебосольный хозяин, как отменный тамада и тонкий знаток кахетинских вин. Обожая свою профессию, он не чужд был политики, покровительствовал искусству и считался меценатом.
Гостей собралось много. В кабинете Эстатэ вели беседу адвокат Петре Карелидзе, сенаторы Георгий Дадвадзе и Антон Вахек, директор гимназии Дата Микеладзе, генерал Чиджавадзе, учитель Шеманский и капитан Джибо Макашвили.
В гостиной Платон Могвеладзе, поэт Рафаэл Ахвледиани, артист Вано Сараджишвили и художник Миха Мачавариани развлекали дам.
Разговор в кабинете вращался вокруг шамхорских событий. Петре Карелидзе, член Тифлисского Совета рабочих и солдатских депутатов, наивно возмущался:
— В конце концов хотелось бы знать, кто отдал приказ о посылке в Шамхор Абхазава и бронепоезда?
— Нет, вы скажите, по чьей директиве действовал полковник Магалов? — в свою очередь недоумевал сенатор Дадвадзе. — Ведь если он проделал все это самовольно, то его необходимо привлечь к ответственности!
Командир второй артиллерийской бригады генерал Чиджавадзе знал подоплеку шамхорского дела, но предпочитал молчать. В свое время он, так же как и многие другие офицеры, был не согласен с планом разоружения эшелона в Шамхоре. По его мнению, ату операцию нужно было проводить где-нибудь в ущелье, в горном проходе, а не в открытой степи, где эшелоны имели возможность развернуть свои силы. И сейчас его удивляло, что истинные виновники шамхорского побоища, Жордания и Рамишвили, сваливали всю вину на командира Грузинского национального корпуса полковника Ахметелашвили.
Гостям предложили чай. В центре внимания были хозяйка дома и ее дочь. Несмотря на свои сорок лет, Вардо Макашвили все еще сохраняла свежесть и красоту. Нино казалась скорее ее младшей сестрой, чем дочерью. На матери было черное бархатное платье, резко оттенявшее белизну ее плеч и шеи. В ее темных вьющихся волосах еще не было седины. Большие темные глаза сверкали молодо. Видно было, что ее жизнь протекала в довольстве и спокойствии.
Нино в тот год кончала гимназию. Сегодня она сменила гимназическую форму на синее шелковое платье с глубоким вырезом, открывавшим ее красивую шею и нежные девичьи плечи.
Платон, слывший среди своих друзей эстетом, не отрывал от Нино глаз.
«Однако, как это я не заметил до сих пор, что дочь Макашвили такая красавица?» — удивлялся он.
Платон подсел к Нино и дал волю светскому красноречию.
— Ваша красота ослепляет меня сегодня, — говорил он тихо. — Вы подобны лани. Вы благоухаете, как весенний полевой цветок.
Эти слова долетели до Корнелия. Он прикусил губу и злобно взглянул на соперника. Нино поймала его взгляд и покраснела.
Платон оседлал своего любимого конька — «эстетику». Затаив дыхание Нино слушала Платона, очарованного собственным красноречием. Неизвестно, уловила ли она хоть какой-нибудь смысл в его словах. Однако это не уменьшало страданий Корнелия, не убавляло его ревности. А Платон перешел от серьезных разговоров к шуткам. Нино смеялась, и смех ее, словно шипы, вонзался в сердце Корнелия. Зато Эстатэ и Вардо с самодовольством поглядывали на свою дочь, удостоившуюся внимания столь почтенного и интересного собеседника.
Супруга сенатора Вахека, Мелания, поднесла к глазам лорнет и пристально посмотрела на Платона.
— Вы знаете, — шепнула она Вардо, — мне Платон очень нравится. Умный и весьма культурный человек. Для Нино это, конечно, превосходная партия.
— Что вы! — улыбнулась Вардо. — Ему ведь уже за сорок, он Нино в отцы годится.
— Эх, дорогая, — вздохнула Мелания, — сорокалетний мужчина, поверьте, надежнее всех этих молодых ветрогонов и пустомелей!
Очевидно, она познала это на собственном горьком опыте. Первый ее муж оказался мотом и кутилой. Мелания развелась с ним и вышла замуж за Вахека, который был гораздо старше ее. Дети — Станислав, Клара и Валя — были от первого мужа.