Митинг открыл журналист Геннадий Кадагишвили.
Первым выступил Джугели, перекочевавший недавно из большевистской партии в меньшевистскую. Расстегнув шинель и сняв с головы солдатскую фуражку, он провел рукой по рано поседевшим волосам и заискивающе улыбнулся солдатам.
— Товарищи, — выждав немного и придав озабоченное выражение своему лицу, начал он, — свобода и революция в опасности. Закавказская демократия приступила к мобилизации всех своих сил, чтобы дать отпор туркам, посягающим на наши земли. Революция принесла народу свободу, освободила рабочих от рабского труда, дала землю крестьянам.
— Революция дала! Русские большевики дали! А вы не даете! — перебил оратора кто-то из солдат.
Джугели покосился в ту сторону, откуда послышался голос.
— Товарищи, большевики дали анархию и своеволие, мы хотим революционного порядка. Наша земельная реформа даст…
Вдруг со всех сторон раздались надрывные выкрики:
— Никакой земельной реформы нет!
— Ваш закон о земле остается на бумаге!
— Ваши земельные комитеты — обман!
— Комитеты оставляют землю помещикам!
— Подавись своей реформой!..
Джугели шепнул что-то Чхенкели, поднял над головой фуражку, помахал ею и, когда возгласы стихли, попытался продолжать свою речь.
— Наша земельная реформа даст крестьянам законную землю, а не большевистские декларации. Нашествие турок грозит нам тем, что они уничтожат все реформы и посадят на крестьянские земли новых помещиков. Товарищи, — патетически воскликнул Джугели, — не для того мы подняли красное знамя свободы, чтобы его попрали теперь турецкие варвары!
— Вы сами его попрали! Довольно! — послышались угрожающие возгласы.
— Довольно обманывать нас!..
— Передайте власть народу, и он защитит свои земли от турок!
Джугели с перекошенным злобой лицом переждал, пока стихли возгласы, и сам закричал срывающимся голосом:
— Мы и впредь будем разоружать части, зараженные большевизмом, принимать самые решительные меры. Сейчас самое главное — революционный порядок и революционная сознательная воинская дисциплина. Да здравствуют революция и демократия!
Джугели с трудом удалось закончить свою речь. Но Акакию Чхенкели солдаты почти не дали говорить. Он вертел в руках свой котелок, пыхтел и тщетно взывал к собравшимся:
— Когда враг стоит у порога нашего дома, надо прекратить партийные распри и всякие внутренние дрязги.
— Долой соглашателей! Долой агентов буржуазии! — сразу же прервали его солдаты.
Волновался оратор, а еще больше — его секретарь и ученик студент Гоги Бакрадзе. Некоторые солдаты стояли с винтовками, и Бакрадзе опасался за своего учителя.
— Что с тобой? На тебе лица нет, — спросил его Джугели и шепнул: — А ты как же представлял себе политическую борьбу?
— Я не за себя, а за Акакия беспокоюсь. Видишь, сколько их с оружием явилось, — тоже шепотом ответил Бакрадзе, сжимая в кармане рукоятку браунинга.
Чхенкели все еще пытался говорить.
— Я призываю вас к беспощадной борьбе с внутренними и внешними врагами, — истерично кричал он, — к борьбе со всеми теми, кто мешает нам защищать свободу и демократию! Все для фронта!
— Долой изменников революции! Долой империалистических наймитов! — крикнул кто-то, взобравшись на зарядный ящик.
Это был Вано Махатадзе. Он держал в руке фуражку, прядь мокрых от пота светлых волос прилипла к его широкому лбу. Он, видимо, шел очень быстро, боясь опоздать на митинг.
— Товарищи, — продолжал Вано, — меньшевики давно изменили революции. Не успела еще высохнуть кровь безвинно погибших в Шамхоре, не успели еще остыть трупы солдат, павших жертвой реакционного союза меньшевиков с мусаватистами и дашнаками, как уже и здесь, в Тифлисе, идет разнузданная травля большевиков. Меньшевики кричат, что их знамя — свобода, но почему же они грозят большевистской партии репрессиями, бичами и скорпионами, почему душат нашу печать? Закавказский комиссариат пытается задушить начинающуюся и здесь социалистическую революцию. Что им народ? Что им солдаты, грудью защищавшие три с лишним года Закавказье? Они спелись с турецкими прислужниками — мусаватистами, спелись с дашнаками, с корниловцами и калединцами. Они заодно с ними. Шамхорская бойня — тому доказательство. Они предательски расстреляли эшелоны, шедшие с Кавказского фронта на помощь революционным войскам, сражающимся против контрреволюции. Рабочие массы Тифлиса и всего Закавказья всем своим поведением показывают, что в борьбе за победу революции они пойдут не с меньшевиками, не с националистами, а с победоносным российским пролетариатом. Да здравствует советская власть на Кавказе — власть рабочих и крестьян! Долой контрреволюционный Закавказский комиссариат!