К нему подошел народогвардеец Иларион Дзнеладзе.
— На что это похоже? — возмущался он. — Собрались бунтовщики, грозят нам переворотом. Да что же это такое?
— А ты уйди отсюда, — посоветовал ему адъютант и поспешил в штаб по охране города.
Через несколько минут Кипиани докладывал начальнику штаба по охране города Верещаку:
— Митингом руководит Серго Кавжарадзе. Распустить митинг не желает.
— Разгоним силой! — крикнул Верещак и направился в бюро исполнительного комитета Тифлисского совета.
Там он застал нескольких членов сейма и Илариона Дзнеладзе, продолжавшего разговор, начатый в саду с Кипиани. Огромный и грузный, словно буйвол, со старательно закрученными кверху усами, он наседал теперь на председателя сейма Евгения Гегечкори.
— Нет, Евгений, это уж слишком! Нужно их сейчас же разогнать. Потом будет поздно. Они, эти солдаты, грозят камня на камне не оставить от Тифлиса…
— Ничего они не сделают, — успокаивал его Гегечкори.
Народная гвардия была сформирована из членов меньшевистской партии. По сравнению с солдатами регулярной армии народогвардейцам выплачивалось более высокое жалованье, их лучше одевали и кормили. Между меньшевистскими лидерами и командирами народной гвардии существовали товарищеские, почти панибратские отношения. Этим и объясняется, что Иларион Дзнеладзе так бесцеремонно разговаривал сейчас с председателем правительства, обращался к нему на «ты», вмешивался в государственные дела.
В бюро то и дело, запыхавшись, забегали какие-то люди и приносили все новые и новые сведения о митинге в Александровском саду:
— Они разоружили посланных нами милиционеров… Собираются идти к Метехи — освобождать заключенных…
В кабинете все говорили и кричали. Каждый высказывал свои соображения, какие меры против митинга должно принять правительство.
— Прекратите этот базар! Дайте работать! — крикнул сидевший здесь же худой, желчный Ной Рамишвили и предложил лишним выйти из кабинета.
В это время появился Верещак.
За Верещаком вошли Кипиани, штабс-капитан Авакян и еще несколько военных.
— После митинга большевики собираются выйти в город, — доложил Кипиани.
— Хотят разогнать сейм, — добавил сотрудник особого отряда, одетый в штатское.
— На митинге присутствуют Кузнецов и бакинские большевики, — сообщил Авакян.
— Как?.. Бакинские большевики?..
— Господа, поменьше паники, — обратился к собравшимся Евгений Гегечкори. — Запрем их в саду — и все.
— Нет, запереть — это мало! — крикнул Рамишвили и отдал приказ Верещаку: — Разогнать! А если не подчинятся, применить оружие!
Член исполнительного комитета Тифлисского совета Ребрух испуганно взглянул на Рамишвили.
— Мне кажется, — забормотал он, — что это нецелесообразно… Разгонять митинг не следует…
— А я считаю, что целесообразно! Пожалуйста, не мешайте нам. Я хорошо знаю большевиков и все их уловки. Они умышленно созвали митинг в день открытия сейма. Они хотят сорвать нашу работу. Но мы не допустим этого. Разогнать митинг! — повторил Рамишвили свой приказ.
— А я продолжаю оставаться при своем мнении — разгонять митинг не следует, — нерешительно возразил Ребрух, слывший среди тифлисских эсеров «левым».
Рамишвили вспыхнул и, быстрыми шагами подойдя к Ребруху, стал кричать ему прямо в лицо:
— А что же вы прикажете?! Эти демагоги всячески нас поносят, призывают свергнуть Закавказский сейм, угрожают анархией, готовят кровопролитие, а вы рекомендуете нам сидеть сложа руки! Может быть, прикажете передать власть большевикам? Знаем, знаем мы, что вы за птица! Из этого же гнезда. Подождите, доберемся и до вас!
Ребрух от растерянности ничего не смог ответить. Он перевел вопросительный взгляд на Верещака. Все молчали. Рамишвили еще раз повторил свое приказание:
— Сейчас же разогнать митинг! Всякие возражения излишни!
— Слушаюсь! — ответил, вытянувшись и опустив руки по швам, Верещак.
После недолгого совещания члены правительства направились на открытие сейма, а начальник штаба по охране города — к себе в штаб.
Вернувшись в штаб, Верещак вызвал трех офицеров — Имнадзе, Кипиани и Николадзе. Он приказал им взять с собой семьдесят пять народогвардейцев и отправиться в Александровский сад. Туда же пошел и член исполкома Тифлисского совета эсер штабс-капитан Авакян; он получил особое задание — разыскать и арестовать Кузнецова.