Тонконогий жеребец под наместником шел приплясывая, испуганно косил на толпу огненным глазом, раздувал розовые ноздри. Долговязый всадник, почти касавшийся ногами земли, представлял зрелище, подобное Дон-Кихоту на Росинанте.
Прибыв во дворец, наместник в сопровождении членов своей семьи и свиты сейчас же вышел на балкон. Там же находились предводители дворянства, городской голова, представители местной власти.
Перед балконом играли зурначи. Тифлисские купцы, почетные граждане, ремесленники, явившиеся с цеховыми знаменами, встречали великого князя хлебом-солью. Мелкие торговцы — кинто — поднесли ему табахи — большие деревянные блюда со свежей рыбой и вином, красиво украшенные зеленью.
Провозгласили тост за здоровье наместника. Великий князь принял рог из рук цехового старшины и, залпом опорожнив его, крикнул: «Да здравствует Грузия!» Грянули аплодисменты. Раздались приветственные возгласы. Снова заиграла зурна.
Вечером в честь великого князя попечитель учебного округа устроил шествие учащихся с факелами. Всюду в садах и на главных улицах играла музыка. С гор, окружающих Тифлис, гремели орудийные залпы. Вспыхивали разноцветные огни фейерверка, в небо взлетали ракеты. А во дворце шел пир. Грузинские князья состязались с армянскими купцами и фабрикантами в краснобайстве, лести и низкопоклонстве. Но, в противоположность прежнему наместнику, графу Воронцову-Дашкову, заигрывавшему с армянской знатью, новый наместник явно благоволил к знати грузинской.
Вскоре, по предложению великого князя, был сформирован Грузинский кавалерийский полк. Корнелий помнил, как экзарх Грузии благословлял воинов этого полка в ограде военного собора. Наместник обратился к офицерам и солдатам с речью, в которой восхвалял их воинскую доблесть, и вручил полку знамя царя Ираклия, взятое из музея.
Чего только не говорили тогда о новом наместнике — человеке в действительности ограниченном и себялюбивом, честолюбивом и крайне жестоком. В устах салонных кумушек он выглядел чуть ли не революционером. С его именем связывали известное широковещательное «воззвание к полякам», хотя его состряпало министерство иностранных дел во главе с Сазоновым. Великого князя называли главой заговора против Николая II, утверждали, что если бы царь не освободил его от поста главнокомандующего, тот освободил бы своего племянника от трона. Недаром царица настаивала на ссылке Николая Николаевича не то в одно из его поместий, не то в Сибирь и, только боясь политического скандала, согласилась послать его на Кавказ… Грузинские князья и высшее дворянство связывали назначение великого князя наместником Кавказа с ожиданием акта о Грузии, подобного «воззванию к полякам».
— Да, да, — уверяли скептиков пылкие поклонники нового наместника, — этого требует высшая политика. Великий князь сделает это хотя бы потому, что его кровный враг — царица — ненавидит Грузию и грузин.
Все это было год тому назад. А сегодня охваченный страхом наместник спешил на вокзал, провожаемый гиканьем, улюлюканьем и бранью солдат.
— Вот какие повороты случаются в истории! — воскликнул Корнелий, увидев своего товарища Джвебе Микеладзе.
Солдаты все еще толпились перед дворцом. А в это время великий князь уже садился в специальный поезд, в который заблаговременно были погружены секретные документы и ценности, вывезенные из дворца.
Стоявший в группе солдат молодой человек в военной форме возмущенно говорил:
— Ишь ты как раздобрился на прощание наш царственный правитель! Точно не с его помощью царь чинил кровавые расправы над народом. А теперь и он за Учредительное собрание, за народ. Быстро обрядился волк в овечью шкуру.
— А ты, товарищ, — заметил кто-то рядом, — поосторожней выражайся… Ты думаешь — свобода слова, а тебя подслушивают свободно, кому велено начальством…
— Ничего, скоро и до новых следопытов доберемся! — возразил молодой человек.
— Какие события, какие события! — снова обратился Корнелий к Джвебе. — Но разве разберешься в этой стихии?
— А ты приходи к нам в кружок, авось там помогут разобраться.
ПЕРВЫЕ ШАГИ
Сила детских впечатлений, запас наблюдений, сделанных при самом начале моей жизни, — основной фонд моего дарования.
В начале лета Корнелий надел студенческую фуражку, о которой так давно мечтал. Как-то вечером он пошел в студенческий кружок, собиравшийся у Джвебе Микеладзе на Коргановской улице.