Мы оставались неподвижными еще несколько мгновений, прежде чем я снова заговорил.
— Мне нужно идти, — повторил я, будто так найду в себе силы довести дело до конца.
— Тогда иди, — тихо сказал Нико, глядя туда, где моя рука сжалась вокруг него, как стальные тиски.
Я поспешно отстранился. Опустив голову, Нико встал и, быстро обернув полотенце вокруг талии, закрепил концы вместе.
Я поднялся на ноги и повернулся лицом к двери, но прежде чем успел ее открыть, Нико обнял меня со спины и прижался всем телом. Почувствовав, как его нос коснулся моего затылка, я со вздохом закрыл глаза. Убрав руку Нико со своей груди, поднес ее к губам.
Поцеловал раскрытую ладонь и на мгновение прижался к ней щекой. А потом выскользнул из его объятий и вышел в ночь.
ГЛАВА 11
Нико
Уэст еще долго не выходил у меня из головы после того, как уехал. Ощущение его рук, обнимающих меня, его запах, стоило уткнуться носом ему в шею; то, как он заботился обо мне в тот момент, когда признался, что понимает мои чувства после потери Адрианы, ведь мне даже не представилась возможность узнать ее по-настоящему.
Именно в ту секунду я почувствовал, что меня понимают и любят. Именно в тот момент ощутил крошечную передышку от одиночества, которое испытывал последние пятнадцать лет. Но то мгновение было мимолетным, и почему-то теперь, пережив его, я чувствовал себя еще более одиноким.
Я попросил Уэста остаться, а он ушел. История моей гребаной жизни.
Я направился обратно в комнату Адрианы в поисках одежды. Если повезет, Пиппа проспит еще немного. Она не проснулась во время нашей с Уэстом ссоры только потому, что недавно заснула. Я быстро усвоил, что первые минуты сна после выпитой бутылочки похожи на сладкую кому. Ничто не способно вывести ее из этого «молочно-наркотического» оцепенения.
Переступив порог комнаты Адрианы, огляделся и понял, что, находясь в ее личном пространстве, уже не так сильно расстраиваюсь. Проснувшись в ее комнате несколько ночей назад, я почувствовал себя гораздо спокойней. Само собой, я никогда не признаюсь Уэсту, что он помог мне преодолеть этот психологический барьер, тем не менее я был благодарен ему за то, что сплю теперь в кровати, а не на диване.
Я знал, что со временем придется перебрать все вещи Адрианы и избавиться от них — либо сохранить для Пиппы, либо пожертвовать на благотворительность. При одной мысли об этом меня коробило.
* * *
На следующий день была назначена встреча с будущими приемными родителями Пиппы в офисе Хонови, и я очень переживал. Загрузил белье в стирку, чтобы надеть приличную чистую одежду утром, а затем разогрел остатки еды в микроволновке на ужин. Стоило устроиться, желая провести вечер за просмотром фильма по телевизору, как зазвонил сотовый.
Это оказался Грифф, но еще до того, как я успел поздороваться, он устроил мне взбучку по телефону.
— Ты, мать твою, издеваешься, или что? — сходу начал ругаться он. — Я пришел в салон, чтобы узнать, куда ты пропал, а Майк говорит, у тебя сестра умерла.
— Грифф... — попытался я.
— Нет! Слушай сюда, эгоистичный ублюдок. Ты был моим лучшим другом почти пятнадцать лет и ни разу даже не обмолвился, что у тебя есть сестра. Как так? Как ты мог не сказать мне, что пытаешься справиться с гребаной утратой сестры?
Я чувствовал, что он вот-вот потеряет контроль, и попытался вновь:
— Грифф, прости. Сэм с тобой? Можно с ним поговорить?
В трубке ожидаемо послышался всхлип. Хотелось врезать себе за то, что причинил ему боль, и теперь, блядь, потребуется время, чтобы заполучить доверие обратно.
— Как ты мог, Нико? Где ты? Я приеду. Где ты сейчас, черт возьми?
Он окончательно расклеился и, наконец, передал телефон мужу. Когда Сэм взял трубку, я расслышал приглушенный всхлип Гриффа, наверное, он уткнулся лицом в шею или грудь мужа.
— Привет, Нико, — произнес Сэм добрым, спокойным голосом. — С ним все в порядке. Дай ему минутку. По какой-то причине он решил, что виноват в том, что ты потерял сестру.
Грифф что-то проворчал на заднем плане, но Сэм заставил его затихнуть.
— Сэм, я понимаю реакцию Гриффа. Я знал, что его это заденет, — признался я.
— Тогда почему не сказал нам? Мы бы поехали с тобой, ты же знаешь.
Я выдохнул.
— В том-то и дело. Я знал, что вы бросите все ради меня, но теперь у вас есть Бенджи. Я не хотел, чтобы вы оставляли его или, не дай Бог, летели с новорожденным в самолете. Я не общался с семьей пятнадцать лет. Мы не были близки. Последний раз, когда я видел Адриану, ей только исполнилось семнадцать, и она была злющей змеей. Даже терпеть меня не могла.
Я пытался донести, что это совсем другое, нежели потерять одну из сестер Гриффа или Сэма. Оба были очень близки со своими сестрами.
Сэм сохранял интонацию ровной и спокойной, и я подумал о том, как же охеренно повезло моему лучшему другу найти настолько идеального партнера.
— Нико, это не важно. Грифф приедет в любом случае, нравится тебе это или нет. Я останусь здесь с Бенджи, хорошо? Ты же знаешь, его не устроит ответ «нет». Если будешь возражать, мы приедем втроем.
— Да, ладно. Отлично. Я в Техасе. Я напишу вам адрес, ребята, и вы сможете долететь до Далласа, а там арендовать машину для поездки в Хоби. Но дайте мне немного времени, ладно? У меня сейчас дел по горло, надо разобраться со всяким дерьмом, а через пару дней я смогу лучше подготовиться к визиту.
— Хорошо, возвращаю трубку Гриффу.
Услышав знакомый голос Гриффа, я громко вздохнул, закатил глаза и мысленно усмехнулся. Гребаная королева драмы. Но Боже, я обожал этого парня. Это правда, он всегда был рядом.
— Извини, Гриффин, — тихо произнес я. — Не хотел тебя обидеть. Когда мне позвонили, это просто выбило из колеи, понимаешь?
— Да уж, держу пари. Даже не могу представить, что творилось у тебя в голове. Расскажешь о ней? Пожалуйста?
И я выполнил его просьбу. Мы еще час проговорили по телефону, пока я рассказывал ему, что у меня была угрюмая сестра-подросток по имени Адриана и мать-одиночка, которая вкалывала как проклятая, хватаясь за любую работу от уборки домов до маникюра в местной парикмахерской. Я поведал о том, как мама влюбилась в Шерифа, а мне довелось подслушать людскую молву, мол, Шериф никогда не женится на ней, пока в комплекте прилагается ее странный сын.
Грифф снова расчувствовался, правда, на этот раз уже и я не сдержался. Мы оба сбежали от наших биологических семей и оказались на улицах Сан-Франциско. Но воспоминания об этом вызывали странную горьковатую радость, ведь не случись с нами подобного, мы бы никогда не встретились. А я, черт возьми, ни за что на свете такого не пожелал бы.