— У нее остался ребенок, Грифф, — сказал я срывающимся голосом. — Ее зовут Пиппа.
— Боже мой, Нико. Бедняжка.
— Да, в общем, сейчас она у меня, но не волнуйся. Есть хорошая пара, которая хочет удочерить ее.
На линии затянулась тишина. Хотелось спросить, о чем он думает, но я не был уверен, что желаю это знать.
— Удочерить? Ого, Нико, — выдал он. — Как ты справляешься со всем этим? Младенец. Ничего себе.
Я фыркнул.
— Сумасшествие, верно? Представь, я с этой четырехмесячной девочкой. Но у нас вроде неплохо получается. Не сказать, конечно, что я сейчас много сплю.
Грифф рассмеялся и отвернулся от телефона, сообщая эту новость Сэму. Я слышал, как они оба посмеиваются на другом конце провода, и улыбнулся про себя. Наконец-то я понял, каково это.
— Послушай, Нико. Я позвоню маме и спрошу, не хочет ли она поехать со мной. Если ты будешь нуждаться в помощи, а мне придется вернуться, она сможет остаться.
— Нет, Грифф. В этом нет необходимости. Клянусь, у меня все хорошо.
— Я не спрашиваю твоего разрешения. Просто ставлю перед фактом. Ты же знаешь, она все равно будет настаивать, как только я ей все расскажу.
Да, я знал. Помимо того, что Ребекка Мэриан добрая и щедрая женщина, у нее шесть биологических детей и трое приемных. Она любящая мать, дарующая поддержку всем, кого встречает на своем пути. Если и существовала семья, членом которой я всегда хотел быть, так это семья Мэриан. И пусть я не усыновлен законно, Томас и Ребекка Мэриан делали все, что в их силах и были рядом со мной на протяжении многих лет, включая помощь в финансировании моего тату-салона.
Я не привык нуждаться в ком-то и уж точно не привык, черт возьми, признаваться в подобном. Но, может, ничего страшного не случится, если я хотя бы раз в жизни это сделаю.
— Хорошо. Буду рад, Грифф. Поблагодари ее за меня, ладно? — попросил я.
* * *
На следующий день я явился в офис Хонови в чистой рубашке на пуговицах и самых приличных джинсах, какие у меня только были. Стараясь выглядеть как можно более собранным, чтобы будущие родители не посчитали, что за ребенка отвечает какой-то сумасшедший, пока они ждут начала процесса.
К счастью, в то утро на моем пороге появилась Голди с предложением присмотреть за Пиппой, так что не пришлось брать малышку с собой на встречу. Было непросто позволить приемным родителям проводить с ней время до того, как я сам взгляну на них и сложу свое мнение. Несмотря на то, что все в городе воспевали дифирамбы Уорнерам, я не собирался отдавать племянницу в руки пары, которую ни разу не видел лично.
Хон привел Уорнеров в конференц-зал, и их внешний вид красноречиво подтверждал статус золотой пары, о которой все вокруг говорили. Дженнифер и Дэниел Уорнеры словно сошли со страниц каталога. Откройте каталог идеальных приемных родителей, и вы непременно увидите там Дженнифер и Дэниела Уорнера.
Дэниел продавал программное обеспечение, а Дженнифер преподавала естественные науки в средней школе. Они казались до того идеальными, что хотелось нахлестать им пощечин. Интересно, что у них за секреты? Может, он БДСМ-щик? Или она тайно спит со своим учеником? Может, оба занимались хранением оружия? Или они родственники Ганнибала Лектера? Блядь, почему я так нервничаю? Разве мне не хотелось, чтобы Пиппа попала в любящую семью?
— Приятно познакомиться, Николас, — поприветствовала Дженнифер Уорнер с дружелюбной улыбкой, когда нас представили. Она заметно нервничала, и, очевидно, уделила внешности внимания столько же, сколько и я своей, если не больше. На ней была узкая юбка до колен и кардиган с простым золотым ожерельем на цепочке. Светлые волосы до плеч аккуратно заправлены за уши, а макияж простой и неброский.
Дэниел стоял рядом с женой, обнимая ее за талию, и протягивал руку для рукопожатия.
— Дэниел Уорнер. Очень приятно познакомиться.
— Пожалуйста, зовите меня Нико, — попросил я, пожимая им руки и садясь за стол.
Встреча была лишь предварительным знакомством, но ощущалась более монументальной. Из-за этого процесс усыновления стал казаться мне реальней, чем за все время до сих пор. Я начал представлять Пиппу в их объятиях, или уложенной спать на ночь в аккуратной, гармонично сочетающейся по цвету детской у них дома. У Уорнеров уже имелся сын, так что у Пиппы будет старший брат, с которым она вырастет.
Что, если брат бросит ее в конце концов? Что, если он окажется панком, который подведет ее? Чьи эгоистичные действия оставят ее в беде?
Чем дольше я сидел с ними, тем сильнее подкатывала тошнота. Похоже, каждая положительная вещь, которую я о них узнавал, делала все только хуже. Единственным негативным аспектом, который я услышал за все время, был комментарий Дэниела о дружбе с «дядей ребенка» Куртом. Но Курта знали все, так что вряд ли стоило винить парня за попытку убедить меня, будто у него уже есть какая-то связь с семьей. Все остальное — просто идеально. Они будут идеальной семьей для маленькой Пиппы.
И мне хотелось закричать.
Эта встреча запустила таймер обратного отсчета процесса усыновления, и мое время с Пиппой внезапно стало ограниченным. С одной стороны, скоро я смогу вернуться к своей настоящей жизни в Калифорнии. С другой — попрощаюсь с этой маленькой девочкой навсегда. Это оказалась ядовитая смесь предвкушения, страха и возбуждения, но преобладало там все же чувство вины.
К тому времени, как Хон протянул мне пакет документов и проводил до двери, я не был уверен, что доберусь до дома не проблевавшись и рыдая, словно дитя.
— Нико, сейчас мы просто ждем, когда из регистратуры пришлют свидетельство о рождении. Если Адриана и получала копию, то мы не смогли найти ее в вещах. Думаю, документ будет у нас самое позднее через день-два. А это значит, что все будет готово к законному продвижению вперед, и тогда мы просто будем ждать твоего согласия. Подумай немного, ладно? Это важное решение. Уорнеры понимают, что все слишком серьезно, чтобы принимать его сразу. Уверен, они будут терпеливы, если тебе понадобится чуть больше времени.
— Все будет хорошо, — ответил я. — Я не собираюсь забирать новорожденную в Калифорнию и растить ее над тату-салоном.
Я пытался поднять настроение, но попытка провалилась.
Адвокат одарил меня сочувственной улыбкой и пожелал удачи.
После короткой поездки обратно, я вошел в дом, намереваясь схватить Пиппу, где бы она ни была, и просто прижать к себе, но еще до того, как успел закрыть входную дверь, Голди взглянула мне в лицо и крепко стиснула в объятиях.
— Ребенок… — прохрипел я, уткнувшись ей в плечо. Не знаю, было ли это утверждением или вопросом, да и не важно.