Я снова глянул на Уэста и на этот раз увидел совершенно другое выражение на его лице. Чуть меньше вожделения и больше... даже не знаю. Мягкости? Нежности? Это заставило меня притормозить и задуматься, что же изменилось. Чем бы оно ни было, не сказать, что мне это понравилось.
Поспешно натянув штаны, Уэст присел передо мной на корточки и обхватил ладонями лицо.
— Нико, пожалуйста, позволь отвести тебя в постель.
Его голос ласкал словно бархат, и сердцу в груди вдруг стало тесно из-за всей этой ситуации.
Еще никогда в жизни передо мной не опускались на пол, чтобы не дать мне отсосать, потому что желали... большего?
Наши взгляды встретились, и я увидел в глазах Уэста нежность и доброту, которую так старался игнорировать раньше. Мое тело по-прежнему хотело его, мозг поддакивал ему, но вот сердце…
Сердце противилось и бормотало что-то себе под нос.
Так я и думал. Что же ты творишь?
Мое бедное сердце умоляло меня не подпускать близко этого мужчину.
Но я все равно пошел на это.
Потому что был таким дураком.
ГЛАВА 16
Уэст
Не будь я так отчаянно настроен затащить Нико в постель, непременно посмеялся бы над беспорядком своих эмоций. Но когда дело касалось Нико, я становился одновременно двумя сторонами некой странной монеты. Одна — похотливая — сторона твердила: «трахни его, трахни прямо сейчас», другая же — изголодавшаяся по любви — «отведи его в постель и крепко обнимай». Хотелось то рявкнуть на Нико, чтобы он разделся и встал на четвереньки. То пригласить принять ванну с пеной и сделать массаж ног.
Еще никогда в жизни я не испытывал таких противоречивых чувств к другому человеку.
Нико, опустившийся передо мной на колени, стал последней каплей. Я отчаянно желал, чтобы мой член оказался у него во рту, но при этом не хотел, чтобы все свелось к быстрому отсосу в полураздетом состоянии на кухонном полу.
Поэтому и спросил, могу ли отвести его в спальню, а он посмотрел на меня так, словно я предложил ему ранчо и коня в придачу. Будто не мог поверить в свою удачу. Как будто ему хотели дать то, чего он не достоин.
Это меня разозлило. Почему он считал, что не заслуживает лучшего, чем минет на полу? Что же такое стряслось с ним в жизни? Что заставило его думать, будто он не достоин, чтобы к нему относились с добротой и вниманием?
Когда Нико медленно поднялся с колен, глядя на меня, как испуганный жеребенок, сердцебиение зачастило сильнее от неведомого чувства. А стоило ему протянуть руку, чтобы помочь встать мне, и я ощутил смесь незнакомых эмоций еще острее. Напоминало счастливую влюбленность. Как будто я и впрямь начал испытывать чувства к этому парню.
Подобная хрень пугала до усрачки, потому что я не рассчитывал на что-то подобное с Нико Салерно. Я притащил его домой, чтобы переспать с ним, а не влюбиться. Мне срочно нужно было вернуть нас в русло «только секс».
Встав, я притянул Нико к себе для быстрого поцелуя, а затем увлек его в спальню.
За те пару минут, которые потребовались нам, чтобы добраться до кровати, я окончательно укрепился в желании избавиться от ненужных чувств, и просто сосредоточиться на физическом удовольствии. Покопаться в глубинах своих эмоций я смогу и позже. Или нет.
«Или нет» было определенно куда лучшим вариантом.
Стоило нам очутиться в спальне, как я тут же притянул Нико к себе для очередного поцелуя. Колечки в его нижней губе скользнули по моим губам, вновь и вновь извлекая стоны удовольствия из нас обоих, пока мы торопливо избавлялись от остатков одежды.
Уже оказавшись полностью обнаженными, я подтолкнул Нико на середину кровати и заполз на него сверху. Татуировки резко контрастировали с абсолютно белым постельным бельем, и воспользовавшись моментом, я провел рукой по некоторым изображениям.
— Так много рисунков, — пробормотал я. — Почему они такие разномастные?
Тень скользнула по его лицу, и, прерывисто вздохнув, Нико отвернулся. Я уткнулся носом ему в шею, пытаясь отыскать то чувствительное местечко за ухом, которое, как выяснил ранее, заставляло его чувствовать себя на седьмом небе.
— Извини, — прошептал я. — Не мое дело.
— Трепись поменьше, — просипел он, и это было так похоже на Нико в день нашего знакомства. Но он был прав. Мы здесь не для того, чтобы болтать. А для того, чтобы трахаться.
Покрывая поцелуями его шею, я спускался все ниже по ключице к пирсингу в сосках. А когда осторожно щелкнул по штангам языком, вздохи удовольствия Нико тут же вернули мне уверенность. Я играл с пирсингом до тех пор, пока Нико не начал задыхаться, сжимая простыни с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.
Наконец я взглянул на его член, твердый и сочащийся белесыми каплями на живот. От такого зрелища рот мгновенно наполнился слюной, и я продолжил путешествовать языком вниз по телу, пока не приблизился к нему.
Мы с Нико снова встретились взглядами, когда я начал слизывать с головки вязкие капли его возбуждения. Он запутался длинными пальцами в моих волосах, пытаясь сдержаться и не толкнуться глубже в рот.
Я продолжал лизать и нежно посасывать, пока Нико не принялся умолять.
— Уэст... Уэст, прошу, — выдохнул он. — Возьми его в рот, мать твою. Пожалуйста.
Его мольбы прошивали насквозь, захлестывая бурными потоками эйфории, но я усмирил их к чертовой матери из страха разозлить Нико и испортить момент. Потому что знал наверняка, в любой другой ситуации, не касающейся секса, он бы скорее умер, чем стал умолять. И от осознания этого я почувствовал непревзойденную силу.
В конце концов, сжалившись над ним, провел языком снизу вверх по всей длине стояка. Голова Нико заметалась из стороны в сторону по подушке, а пальцы вцепились мне в волосы сильнее. Его бедра подрагивали, и крепко ухватив за них, я взял член в рот на всю длину.
— Блядь! О боже, — то ли ругнулся, то ли взмолился он.
Я двигал головой вверх-вниз, посасывая его ствол, изо всех сил стараясь доставить ему как можно больше удовольствия. Но обхватив рукой яйца, ощутил прикосновение прохладного металла к пальцам и непроизвольно выпустил член изо рта, чтобы взглянуть, что же там такое. Между анусом и мошонкой обнаружились три металлические петельки, расположенные ровно в ряд.
Должно быть, в моих глазах отразился шок, потому что Нико понимающе улыбнулся.
— Никогда раньше не видел пирсинг «гуч», да? — спросил он.
— Определенно нет, — пробормотал я и, продолжая пялиться, провел пальцем по маленьким серебряным обручам. — Это приятно?