Из моей психиатрической подготовки я вынес, что такого рода «расщепление» распространено среди людей с тяжелыми расстройствами личности или суровыми травмами детства. Вообразите мое удивление, когда я увидел, что сам делаю то же самое. Причем не один раз, а все время. И не только в любовных отношениях, но и с близкими друзьями. В одну минуту состояние полной гармонии сменяется ощущением, что я брошен и предан. Как пишет Джон Брэдшоу в книге «Создавая любовь», оказавшись в состоянии регрессировавшего обиженного Ребенка, мы слышим и видим вещи, которых никто не говорил и которые не происходили в реальности, и не слышим того, что нам говорят, и не видим, что происходит на самом деле. Мы теряемся в собственной обиде, и в этом состоянии не можем воспринимать реальность.
Несколько лет назад я работал с женщиной, которая была для меня сочетанием терапевта, наставницы и фигуры матери. Она оказала и до сих пор оказывает мощное влияние на мою жизнь. В определенной точке я начал ощущать, что она потеряла со мной контакт, и почувствовал себя незамеченным и лишенным поддержки. Я также почувствовал, что к ее работе стали примешиваться некоторые из ее собственных проблем. Я почувствовал себя брошенным, и из этого пространства гнева и обиды вытолкнул ее из своей жизни и стал в отношении нее критичным.
Оглядываясь назад, я вижу все по-другому. В глазах моего обиженного Ребенка она превратилась из хорошей родительницы в плохую родительницу. Теперь я понимаю, что мне просто пришло время «отпочковаться» и двигаться дальше одному, но это расставание было очень болезненным. Вместо того чтобы чувствовать боль, я сделал ее «виноватой». Я спроецировал на нее плохую родительницу. Я нахожу, что такого рода проецирование и расщепленность распространены почти повсеместно. Искусство внутренней работы в том, чтобы это улавливать и быть способным немного отстраниться, осознавая раненого Ребенка и зная, что заставляет его чувствовать себя брошенным.
Проекция № 3
Бунтарство
Интрига завязывается. Наш раненый Ребенок ищет совершенного родителя и, найдя потенциально подходящую кандидатуру, продолжает расщеплять ее на хорошее и плохое. Нам также хочется бунтовать против родителя. Нам хочется сопротивляться его любви. Это своего рода испытание, чтобы проверить, действительно ли он любит нас, может ли он справляться с тем, что иногда мы не милые, не со всем согласные и не поддакивающие. Установление пределов твердо, но с любовью, – важная часть «родительствования», но большинство из нас никогда этого не получало. Мы хотим узнать, действительно ли кто-то нас любит достаточно для того, чтобы нас выдерживать, потому что в детстве бунт обходился слишком дорогой ценой.
Сначала в отношениях мы играем хорошего и послушного Ребенка, который подстраивается и идет на компромисс, чтобы закрепить за собой любовь партнера (родителя). Потом нам надоедает эта роль, и мы превращаемся в бунтующего Ребенка. Как только нам кажется, что любовь за нами закреплена, становится безопасным делать то, что мы не осмеливались делать раньше: испытывать любовь и играть в бунтаря. Ситуация возникает с любовными партнерами, друзьями и особенно с фигурами власти. Одна из причин, по которой мы создаем в нашей жизни авторитеты, заключена в возможности против них бунтовать. Бунтовать против правил, которые они устанавливают, против ограничений, которые они навязывают, и против советов, которые они дают. Мы ищем руководства и структуры, чтобы потом против них взбунтоваться. Мы хотим поддержки и одобрения от тех, кто выше, потом ищем недостатки в их руководстве и виним в несовершенстве.
Хотя человек, на которого мы проецируем, может фактически не быть нашим родителем, мы принимаем его как родителя. Когда я проецирую фигуры власти, то осознаю внутри себя противоречивые чувства. Одна часть меня хочет сдаться, открыться и принять руководство, а другая – всегда остается на страже, боясь оказаться под контролем. Это глубокая рана.
В ту минуту, когда я чувствую, что моя энергия несправедливо ограничена, я выхожу из себя. Теперь реже, но все еще выхожу. Потребовался многолетний процесс обучения, чтобы вернуть свою силу и снова научиться доверять себе. Чем больше я доверяю себе, тем меньше мне приходится отдавать свою силу. Я могу и быть открытым, и принимать руководство, но теряю себя меньше, потому что у меня «больше себя».
Проекция № 4
Образцы сковывания
Очень часто многолетние отношения трансформируются во взаимодействие определенных ролей. Именно это Хол Стоун в своей книге «Приветствовать друг друга» описывает как «образцы сковывания». Есть разные виды образцов сковывания, но самый распространенный – сковывание Родителя и Ребенка. В этих ролях мы теряемся в проекции. В роли Ребенка, как я уже говорил, мы видим в любовном партнере родителя, который во многом напоминает наших настоящих родителей. В роли Родителя мы принимаем на себя характеристики одного или обоих наших родителей и реагируем на любовного партнера так, как наши родители реагировали в детстве на нас.
Большинство отношений становятся скованными. Это естественно, потому что, как только кончается медовый месяц, наши непережитые страхи и неуверенность делают нас невротически зависимыми друг от друга. Но прелесть сковывания в том, что оно может заставить нас осознать наши неразрешенные проблемы. Все, что было незаконченным и непроработанным, всплывает в отношениях в форме образцов сковывания. Неопознанный и непроработанный образец сковывания приводит к гибели любви в отношениях.
Парадокс в том, что пока мы не скованы, мы не можем пережить то, что нам нужно. Мы должны оказаться скованными, потому что это выводит на поверхность раны и потребности. Также на некоторое время сковывание приносит безопасность, и она может оказаться именно тем, что нужно нашему Внутреннему Ребенку. Я подозреваю, что все мы были в скованной ситуации. И поскольку потребности нашего Внутреннего Ребенка так велики и скрыты, большинство долговременных отношений становятся скованными.
Но в сковывании есть проблемы. Мы должны принести в нее осознанность. Защищенность убивает энергию, и часто первой страдает сексуальность. «Родители» и «дети» не могут быть хорошими любовниками. «Родитель» начинает досадовать на то, что он только отдает, а «ребенок» досадует на то, что он зависим и опекаем. Рано или поздно один из них обязательно начнет «поднимать волны». Кто-то неизбежно разбивает скованность, потому что глубоко внутри эта ситуация не правдива, и в ней нет жизни. «Родитель» прячется за своей ролью, чтобы предъявлять больше контроля и соответствовать образу самого себя. Он не хочет показывать – себе или другим, – что тоже испытывает потребности и имеет раны. Он слишком испуган, чтобы признать, что тоже нуждается в родителях, и скрывает уязвимость, играя роль родителя. «Ребенок» прячется за ролью ребенка, потому что не хочет взрослеть и принимать ответственность за собственную жизнь. Как только человек осознает эту ситуацию, то начинает разрушать модель, пытаясь найти другого любовного партнера, устраняясь или создавая конфликты.