— Но почему твой отец сохранял «Парируа» такой ценой? Не правильнее ли было продать ферму? — изумился Роман.
— Потому что «Парируа» — наш дом. Два поколения нашей семьи появилось здесь на свет. Наши дед и прадед сделали это место процветающим. Я думаю, отец считал себя обязанным провести фамильное владение сквозь тяжелые времена. Но, к сожалению, он был не очень щепетилен в ведении финансовой отчетности. После смерти отца мне пришлось много времени и сил потратить на то, чтобы разобраться в нашем положении. Но я и предположить не могла, что налоговая задолженность имеет такой давний срок.
— Понимаю, — отозвался принц. — Понимаю, почему ты так несчастна и разочарована. Понимаю, откуда в тебе столько гнева. Но я ни в чем не виноват, Гизелла. Эта ситуация сложилась задолго до того, как мы познакомились… И, на мой взгляд, для тебя все складывается не так уж плохо. Убежден, что молодой девушке не место в такой глуши. Не стоит столь отчаянно держаться за прошлое. Считай, что это к лучшему, — проговорил он.
— Его высочество знает, что лучше для меня?! — рассмеялась Гизелла. — Поразительная самонадеянность! — резко бросила она, окинув его ледяным взглядом. — Да ты понятия не имеешь, что значит для меня «Парируа». Что ты вообще знаешь обо мне, чтобы судить о моем благе?! — возмутилась девушка.
— Может, я не знаю многих фактов твоей биографии, но мне известны вещи куда более значительные, — отозвался Роман.
— Например?! — насмешливо осведомилась она, но тотчас стихла, очутившись во властных объятиях нового владельца поместья.
Роман стиснул и поцеловал ее, заставив замолчать и изумиться.
Врожденная властность ощущалась в каждом поступке этого мужчины, порой она вызывала в Гизелле чувство протеста, возмущала, сердила, приводила в бешенство. Но случалось, что побуждала подчиниться. Что и случилось в этот раз, помимо ее воли.
Борясь с последствиями отцовской недальновидности и нерешительности, Гизелла много раздумывала над тем, каким надлежит быть настоящему хозяину фермы. А хватка Романа, его основательность и твердость могли компенсировать годы бедного существования. Гизелла испытывала чувство облегчения, сознавая, что именно он заинтересовался судьбой «Парируа».
— А еще мне известно, что одна ты не справишься, — прошептал он. — Меня ты уже немного знаешь, не так хорошо, как еще предстоит узнать, но для начала — неплохо.
— Не понимаю, о чем ты, — проговорила Гизелла. — У меня нет намерения запутываться в этих отношениях и дальше. По-моему, и без того все весьма осложнилось. И играть в близость я больше не собираюсь, Роман. Я доработаю в «Парируа» положенное по контракту время и уеду. Считаю нужным предупредить заранее, ваше высочество…
— К чему этот официальный тон, Гизелла. А за то время, что тебе остается здесь быть, ты еще успеешь передумать, дорогая, — высокомерно отозвался он. — Так что не торопись с категоричными заявлениями, чтобы не загонять себя в угол.
— Догадываюсь, насколько тебе приятно ощущать свою власть, но я не позволю тебе утверждаться в «Парируа» за мой счет. Ты купил ферму, но только ее. Я тебе не принадлежу. Так что не прикасайся больше ко мне, — резко запретила ему Гизелла. — Не забывай, что теперь, когда нас связывают официальные отношения, мне будет очень несложно привести тебя в суд за домогательства, — серьезным тоном предупредила она своего работодателя.
— Думаешь, так ты сможешь возобладать над своими желаниями? — иронически осведомился он, отпустив ее от себя. — Ладно, как пожелаешь… Я не трону тебя, даже когда станешь просить, — дерзко заявил Роман.
— Я надеялась услышать это, — удовлетворенно заметила Гизелла.
— Тогда мы можем без лишних сантиментов приступить к обсуждению планов реорганизации фермы, — с видимым безразличием сообщил мужчина.
— И что же это за планы? — ухмыльнулась прежняя владелица.
— Я намерен взять курс на развитие фермы, — объявил он. — Есть кое-какие черновые наброски, которые хотелось бы обсудить обстоятельнее. Уверен, у тебя найдется множество интересных идей.
— Мне осталось быть здесь меньше полугода. Я не считаю нужным вмешиваться в дальнейшее обустройство хозяйства. Найми для этого кого-нибудь другого. Достаточно для меня испытаний, — отказалась Гизелла.