— Ты обедал сегодня в компании Корневой и ее свиты. Ты сделал то, на что Шакалов не мог осмелиться годами! Неудивительно, что он натравил на тебя своих ручных песиков…
На моем лице отражается изумление. Взгляд в корень ситуации — это последнее, что ты ожидаешь от простоватой на вид бимбы.
— Дай угадаю: ты их и пальцем не тронул? — добивает меня Жатова. — Это похоже на Молофея!
От вида моей физиономии аристократка заходится в звонком смехе, подружки поддерживают ее.
— На твоем месте, Константин, я бы перевелась в другое место, — Роксана строит жалостливую гримасу. — Куда-нибудь, где поменьше аристократов и побольше простолюдинов…
Делая шаг, я нависаю над оборзевшей бимбой.
— Только после тебя.
Попятившись к подругам, Жатова вдруг улыбается.
— Теперь я понимаю, что Корнева нашла в тебе!
Прежде, чем я успеваю среагировать, бимба бросается ко мне и щелкает по носу.
— Удачи, Домин! — бросает Роксана. — Мы скрестим за тебя пальчики!
Вместе с хихикающими подружками Жатова уносится быстрой, совсем не аристократичной походкой на грани бега.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не догнать ее не переломать эти самые пальчики. Но за такой финт меня точно исключат. Не поможет даже Приказ ректору прогуляться по академии голым.
Стоит пояснить, что этот жест происходит из культа Перуна. "Поражение всегда быстрое и неожиданное, подобно молнии".
Главнокомандующие, генералы и просто старшие по званию военные использовали его по отношению к младшим солдатам, чтобы напомнить быть внимательным и держать ухо в остро. Но в наше время этот жест считают непрофессиональным. Потому используют его только родители по отношению к глупому ребенку.
Проблема в том, что Жатова мне не командир и не мать.
Оставлю зарубку в памяти.
Я оглядываю пустой коридор с развилкой, затем проверяю интерфейс Системы.
Действие Приказа окончено.
Вариантов немного. Но ошибка будет стоить мне отчисления из академии.
Приняв решение, я захожу в мужской туалет.
Ни души.
Проверяю кабинки. Вторая заперта. Снизу никого не видно.
Захожу в первую кабинку, забираюсь на унитаз и заглядываю в соседнюю.
Голая, поджавшая на унитазе ноги деканша встречается со мной взглядом.
Я подмигиваю:
— Соскучилась, малышка?
Мегерова срывается к двери. У нее уходит слишком много времени, чтобы дрожащими руками отпереть щеколду.
У меня даже возникает желание спуститься и помочь женщине.
Наконец голая деканша выбирается из кабинки. Теперь ее цель — выход.
— Стоять.
Навык "Приказ" активирован…
Я отмахиваюсь от сообщений и спускаюсь к своей добыче.
Мегерова цепенеет, вытягивается оловянным солдатиком. Только глаза выдают в ней непокорную воительницу.
Моя рука ложится на гладкую нежную кожу широких бедер.
— Достаточно, Домин! Заканчивай этот цирк! — кривится женщина. — Принеси мне мою одежду, мы вернемся в мой кабинет и вместе подумаем над твоей проблемой…
На моем лице проскальзывает улыбка.
— Ошибаетесь, декан Мегерова. У меня не бывает проблем, лишь временные трудности.
Моя ладонь поднимается выше по талии, вызывает мурашки на женской коже, стискивает упругую зрелую грудь.
Между пальцев выглядывает эрегированный сосок.
— У тебя нет другого выхода, Домин! — Мегерова прикусывает губу, ее сердце трепещет, а дыхание учащается. — Ты все равно никогда не осмелишься…
Я щипаю женщину за сосок. Деканша вздрагивает и отвечает колючим взглядом.
— Брось, Елена, — фыркаю я, — ты должна была читать мое досье. Сирота-невротик с парой десятков приводов в полицию. Ты правда веришь, что существует нечто, на что я не осмелюсь?
В глазах деканши липким ужасом застывает осознание.
Я притягиваю к себе покоренное Приказом женское тело. Правая ладонь ласкает податливую грудь.
Меня окутывает аромат сладких ванильных духов.
— М-м… прошу, господин Домин, не делайте этого…
Мегерова сразу вспоминает предыдущие уроки послушания.
Моя левая рука скользит по нежному бедру, пока не достигает влажной промежности.
— Разве ты этого не хочешь?
— Нет! — отрезает упрямая деканша. — Не в паршивом туалете и не с нищим студентом!
Я показываю женщине блестящие от ее выделений пальцы.
— Твой разум или твое тело. Кто-то из вас меня обманывает.