Я закашливаюсь, давясь салатом, и тянусь к кружке с чаем, чтобы закрыть хотя бы часть лица, окрасившегося в пунцовый цвет. Двусмысленные намеки от Лёни и дамочки снизу меня вводят в состояние «тупой и еще тупее», где я определенно второй кандидат.
— Ты же наверняка пинаешься во сне, да? Для обороны нужны силы, — шумно выдыхаю, коря себя за распущенность. О чём ты подумала, Яра? Готова себя по лбу стукнуть за картинки, которые успели промелькнуть перед глазами.
— Дать тебе пинка под зад — моя давняя мечта, Фил-навигатор, — ворую у него с тарелки половину котлеты, которую он тщетно пытается вернуть. — Для более сильного пендоля потребуются мощь и энергия.
Запихиваю котлету в рот и пытаюсь идиотской улыбкой показать, что мои мысли не опустились ниже головы. Даже если Лёня и замечает румянец на моих щеках, то не произносит по этому поводу едких реплик, которыми не гнушался Паша. Тема секса всегда вызывала у меня такую реакцию — смущение и неловкость.
— Сколько будешь напоминать мне про топографический кретинизм, baby? И разве я заслужил пинок? Жестокая, несправедливая женщина, — смешно фыркает, а я улыбаюсь уже не натянуто, а вполне искренне. Градус напряжения постепенно снижается, пока не приходит время укладываться в постель.
Я использую момент и ложусь на край справа, оставляя включенным лишь светильник. Закрываю глаза и притворяюсь спящей, когда Лёня возвращается. Он в очередной раз мило поухаживал за мной и унёс поднос с пустыми тарелками и кружками. Плюс — дал мне время для маневра с притворством. Слух резко обостряется, вычисляя местоположение Фила. Шуршит одеждой, после чего аккуратно ложится рядом и, к моему удивлению, одним ловким движением притягивает к себе. Я, естественно, взвизгиваю от неожиданности.
— Лёня!
— Ярик-притворюшка, — утыкается носом в мои волосы и не ослабляет хватку, — не ложись на краю. Ты же помнишь, придет серый волчок и укусит за… Хм-м-м, — Фил отстраняется, и я представляю его усмешку, которая проскальзывает в голосе, — спокойной ночи, baby!
Тепло крепких рук исчезает. Сводный отворачивается, прилипая ко мне спиной. Через пару минут по комнате пролетает мирное сопение, а моё сердце даже через пять не может успокоиться.
14
— Держи, — Фил вручает мне большой стаканчик с ароматным кофе и садится за руль. На его лице не видно последствий бессонницы, потому что ворочалась только я! Лёня же спал, как убитый, чем вывел меня из себя. Я не могла ни о чем думать, кроме его слов и нахождения рядом. Хотя мои мысли должны быть направлены совершенно на другого человека! Естественно, я злилась. На него. На себя. На Пашу. На родителей. На весь несправедливый мир за то, что приходилось испытывать. Единственное, что могло меня спасти, — общение с Машей, но вот незадача. Её не было поблизости. В последнюю нашу встречу мы обменялись номерами телефонов. Мария сказала, что я могу позвонить или написать ей в любое время. Только глухомань вокруг не пропускала сигналов, пока мы спокойно двигались к бабушке.
— Не заболела случаем? — дёргаюсь от того, что Лёня прикладывает ладонь к моему лбу. — Хмурая такая.
— Не заболела, — ворчу под нос и отворачиваюсь к окну, чтобы не продолжать диалог.
Сегодня солнечная погода, и от вчерашнего дождя и серости вокруг не осталось и следа. Дергаю ногой, пытаясь прогнать недовольство, но у меня ничего не получается. Пространство заполнено хозяином машины, а на него у меня стойкая аллергия. Не сезонная, а скорее демисезонная. Яркая. Острая. Задень и разрежет на части.
— Остынет, — очередная попытка сводного поговорить благополучно падает в пропасть с высокого обрыва, потому что я упорно молчу. Без слов потягиваю вкусный кофе и бросаю на Фила мимолетные взгляды, пытаясь себя убедить в том, что моё истерзанное несчастной любовью воображение нарисовало картинку, которой нет. Вот только от каждого движения Лёни у меня пробегали мурашки по коже. Я залипала на пальцы, которые ловко выворачивали руль, на волосы, пребывающие в полном беспорядке, и на длинные ресницы. Я словно изучала его заново, хотя много раз видела и слышала.
— Здесь? — спрашивает, а я киваю, глядя на знакомую трехэтажку с обшарпанными стенами, а Фил глушит мотор. — Я помогу тебе с сумкой.
Мы поднимаемся на третий этаж, где я в растерзанных чувствах жму на звонок и слушаю каждый удар сердца. Оно бомбит с такой частотой, что я глохну на некоторое время, после чего ныряю в объятия бабули.
— Наконец-то, я думала, что вы опять сбились с пути, — Клавдия Степановна качает меня из стороны в сторону, не выпуская из родных рук, а Фил улыбается, словно ступил на красную дорожку. Настроение тут же меркнет, но опять взмывает ввысь, когда мы переступаем порог квартиры. В нос ударяет аромат выпечки, и слюни скапливаются во рту слишком стремительно. Я сглатываю и предвкушаю спокойный семейный вечер с бабушкой, которую давно не видела.
— Леонид, — представляется Фил, пока я скидываю с ног кроссовки, — очень приятно с вами познакомится, Клавдия Степановна.
Такой культурный… Аж зубы скрипят от того, как сильно я их стискиваю.
— Мне тоже, — бабуля искренне улыбается ему в ответ, от чего по её лицу рассыпаются морщинки. Она всё та же. Седые волосы убраны в шишку. Глаза искрятся счастьем, а худощавое тело спрятано под спортивным домашним костюмом сиреневого цвета. — Проходите. Я как раз чай заварила.
— Спасибо, — Фил разувается и с любопытством осматривает скромную двушку, где царит уют, — куда сумку отнести?
— Я сама… — протягиваю руку, но Клавдия Степановна слегка ударяет по ней.
— Придумала тоже. Сама она. Я покажу, — в мою сторону летит не одобряющий взгляд, и я, естественно, ощетиниваюсь. — Вот эти хоромы займет Ярослава.
— Мило, — Лёня пробегает взглядом по маленькой комнатушке со старым диванчиком и оставляет сумку около него, — хорошая у вас квартирка, Клавдия Степановна.
— Не льсти мне, — усмешка на губах бабули появляется и быстро исчезает, пока она хлопает в ладоши, — устали с дороги? Давайте к столу. Леонид, а ты когда обратно?
— А-а-а, так я думал, найти гостиницу и… — сводный смешно тушуется и проводит рукой по волосам, взъерошивая их и привлекая моё внимание. Снова злюсь и отвожу взгляд к окну. Скорей бы он уже уехал и избавил меня от этой пытки.
— Какая еще гостиница?! — Клавдия Степановна упирается руками в бока и смотрит на нас исподлобья. — Яра, почему не сказала мне, что Лёня здесь останется?
— Так… — даже теряюсь от вопроса бабушки. Переглядываемся с Филом. Он спокоен. На лице никаких эмоций, кроме интереса. Как же он меня бесит…
— Если планируешь задержаться, то никакой гостиницы, — приказным тоном решает за всех Клавдия Степановна, а я рот открываю. Какого черта?
— Бабуль, а где он будет спать? М? — кажется, мой веский довод никак не действует на бабушку, которая отмахивается от меня, словно от назойливой мухи, жужжащей под ухом.
— Вон то кресло, — она указывает в угол, — раскладывается. Не ложе султана, но для ночевки сойдет.
— Ты хочешь, чтобы мы в одной комнате ночевали?
— А что тебя смущает, Ярик?
Бросаю на улыбающегося Фила ненавидящий взгляд и снова всматриваюсь в родные глаза.
— Все, — очередной взмах рукой, — жду вас на кухне. Леонид ни в какую гостиницу не поедет. Сейчас сезон. Все забито наверняка. Да, и что мы за родственники такие, если отправим парня в клопятник. Я пойду и нарежу пирог. Марш руки мыть!
— Кто твоя бабушка по профессии? — Фил провожает взглядом Клавдию Степановну, после чего поворачивается ко мне. Брови вопросительно изогнуты. В глазах усмешка.
— Воспитательница в детском садике, — выжимаю из себя, только Лёня старательно игнорирует моё недовольство. — И поверь, если она сказала, что ты ночуешь здесь, то так и будет.
— Оу-у-у, серьезная женщина, — Фил убирает руки в карманы джинсов, — так, что же тебя смущает, Ярик? Ты не ответила.
Улыбка пропадает с его лица так же быстро, как и появилась. Сердце бахает о рёбра, пока я пытаюсь найти подходящую причину среди их вороха, но как на зло слова теряются в каше из эмоций.