От собственного морального убийства отвлек стук в дверь. Меня резко бросило в жар, и щеки запылали, но вместо долгожданной встречи с Леонидом я получила мамино общество.
— Можно? — спросила она, оставаясь на пороге, и держала дверную ручку, пока я давилась разочарованием.
— Ты уже вошла, — по правде мне не хотелось находиться в одиночестве. Мысли не давали покоя, и я уже не могла адекватно реагировать на происходящее. Хотя я и до этого момента не отличалась сдержанностью.
— Ярочка, — мама тихо прикрыла дверь и подошла ко мне, опускаясь на колени перед кроватью, — Семён рвет и мечет.
— Из-за машины? — глухо отозвалась. — Прости, я хотела последний раз прокатиться и вернуть ему ключи.
— Ой, брось! Что опять началось?! — мама кривится, но тут же берет мои руки в свои теплые ладони и печально улыбается. — Он из-за вандалов этих места себе не находит. Поднял все связи нашел-таки виновницу.
— Что? Виновницу?
Кажется, удивлять меня уже нечем, но рот открывается, и слова стопорятся на кончике языка. Какая еще виновница?
— Та девочка, что была с Пашей, — мама с полуулыбкой протягивает правую руку и пропускает через пальцы мои волосы, — ревность, дочка, толкает людей на безрассудные поступки, — она тяжело вздыхает, — тебе очень идет, но выглядишь слишком взрослой. Никак не могу привыкнуть, что ты уже не маленькая девочка. Перестань переживать, — она поднимается и садится рядом со мной, — Семён разберется.
Разберется. Семён разберется. А как же…?
— А Лёня? — не решаюсь повернуть голову и посмотреть маме в глаза, чтобы не выдать себя. По телу пролетают лихорадочные вибрации. Он же сказал, что…
— Хм, Леонид уже уехал, — слышу, словно шумовую завесу.
— Как уехал? Куда?
Еле шевелю губами, чувствуя, как от лица отливает кровь, а вместе с кислородом я поглощаю что-то смертельное. Иначе как объяснить ужасное жжение в районе легких? Они болезненно сжимаются, и дыхание прекращается.
— Так, — слышно, что мама теряется от моего вопроса, но тут же берет себя в руки, — к себе. Сказал, что дела не ждут.
Я подлетаю с кровати, словно ужаленная, и несусь в комнату сводного. Залетаю и часто дышу, осматривая каждый угол. Мама с хмурым видом наблюдает за моими метаниями и складывает руки на груди.
— Яра, что происходит?
Я останавливаюсь посередине комнаты и отворачиваюсь в сторону, чтобы мама не увидела, как слезы скапливаются в уголках глаз.
— Я расстроилась из-за машины. Паша лез ко мне со своими извинениями, мам. Я хотела Лёню поблагодарить за то, что приехал за мной и не отказал, — шумно сглатываю и сжимаю руки в кулаки, чтобы не разреветься, как глупая малолетка, которая втюрилась в своего сводного брата.
Я разберусь. Говори адрес.
Его слова лавой сжигают все мосты, которые нас соединяли.
Я разберусь. Говори адрес.
— Можешь позвонить ему, — мама говорит ровно и спокойно, а вот мне никак не удается совладать с триггером в душе, — Лёня машину твою пригнал. Колеса, как новенькие, а Сёма с девчонкой разобрался. На какой-то камере из соседнего здания попалась.
— И что с ней сделали?
— Провели воспитательную беседу, — мама выходит в коридор и уже оттуда говорит, — спускайся вниз. Я тебе чая заварю с мятой. Успокоишься. Заодно поговорим о бунте, который ты устроила.
Ничего ей не отвечаю и стою на месте, словно ноги приклеили на суперклей.
Он уехал и не попрощался…
Оставил меня здесь одну…
Сначала осчастливил, а потом ударил побольнее…
Я еще раз пробегаю взглядом по комнате. Губы дрожат. Ноги ватные. Опускаюсь на пол и смотрю на свои пальцы. Я борюсь с желанием позвонить Лёне или написать что-то гневное, чтобы пристыдить, уколоть, ударить морально, но побеждает разум, окатывая отвратными воспоминаниями.
Ты подросла, сестренка, а у меня, знаешь ли, физиология срабатывает.
Физиология, блин, у него! А у меня до сих пор губы припекает, и в груди, словно воздушные шарики лопаются, когда воспроизвожу в памяти наши горячие поцелуи.
42
Четыре года назад
POV Маша
Нервная система подает мне сигналы бедствия, пока я, не чувствуя рук, кидаю вещи в чемодан. Взгляд гуляет от моей скомканной одежды до часов, висящих на стене в нашей с Игорем спальне. Все органы в организме включены на максимум, и, кажется, что еще немного, и я взлечу на воздух от распирающих эмоций. Мне попросту не верится, что через пару часов Игорь Долматов будет опозорен на весь город. После грязи, которую отрыли ребята, его репутация честного человека сильно пошатнется, а я получу долгожданный развод. Я так окрылена ожиданием, что, то слишком быстро кидаю вещи в чемодан, то зависаю посреди комнаты, думая лишь о моем любимом мальчике, который покорил мое сердце за столь короткий промежуток времени. Хочется скорее прижаться к нему и поблагодарить за избавление от оков, которые стерли в кровь мою душу.
Собрав весь свой гардероб, я дрожащими пальцами вызываю такси и спешно покидаю квартиру, оставив ключи в почтовом ящике. Смотрю на него несколько секунд, не моргая, и прощаюсь с прошлой жизнью. Я вся дрожу, выходя из здания, и сажусь в такси, с печалью оглядываясь на дом, в котором провела несколько лет. Оказывается, не так-то просто все оборвать. Больно. Словно срываешь с еле зажившей раны подсохшую корку. Я все же проглатываю горечь и прекращаю дышать на некоторое время, чтобы не ощущать, как при каждом вдохе легкие распирает от большой дозы кислорода. И вроде бы он должен помогать жить, но в моем случает наоборот, обжигает, как огонь вазу из глины.
Время тянется. Мы попадает в пробку, и я, прислонившись лбом к стеклу, рассматриваю шумный город, пытаясь сохранять спокойствие. Лёня сказал, что позвонит мне сразу, когда все закончится, но часики тикают, а от него нет вестей. Это очень сильно угнетает. Я даже пару раз достаю телефон и зависаю пальцем над кнопкой вызова, но вовремя себя одергиваю. Не маленькая же девочка, чтобы проявлять нетерпение в таком важном вопросе!
Все будет хорошо. Все получится.
Только эти приободряющие фразы кручу в голове, пока машина движется к дому родителей. Считаю, что сама должна сообщить им об Игоре и его махинациях. Про Леонида, конечно, умолчу, чтобы не спровоцировать новый сердечный приступ у отца. Позже, если наши отношения продолжатся, а я в этом не сомневаюсь, я найду слова, которые папа сможет адекватно принять. Я так искренне надеюсь на чудо, что уже фантазирую о будущем. Светлом. Чистом. Без грязи в виде измен. Без убийственного предательства. Мне хочется верить, что Лёня не такой, как Игорь, что сможет сдержать себя от искушения, ведь вокруг полно красивых девчонок, которые на него засматриваются. И я их понимаю. Есть на что позариться. И дело не во внешних данных. У него не просто сердце, а золотой слиток. Уверена, что так искренне так может любить только Леонид Филатов.
Мои хрупкие крылья, которые восстановил любимый мальчик, подрагивают за спиной, ожидая своего часа, чтобы раскрыться на полную длину и показать свою мощь, вот только, когда такси останавливается около дома родителей, я цепенею. Машина Игоря припаркована у обочины дороги. И сам он стоит неподалеку. Будто чувствует, поворачивается и ловит мой растерянный взгляд. От дома отъезжает скорая помощь, и я, не помня себя от волнения, выбираюсь из такси, расплатившись с водителем. На ватных ногах я направляюсь к мужу, который не скрывает презрительный улыбки.
— Опаздываешь, Машенька, — криво улыбается, помещая руки в карманы брюк, — давай, — кивает на чемодан в руках, — помогу.