К началу XVII века, когда монархия Габсбургов в Австрии распространилась на Центральную Европу и на запад до Испании, Франция нуждалась в усилении центральной власти и сложной стратегии защиты от окружения. Эта задача выпала на долю Арман-Жана дю Плесси, кардинала Ришелье, который занимал пост главного министра Людовика XIII с 1624 по 1642 год и был главным архитектором того, как Франция впоследствии стала ведущей европейской державой при Людовике XIV. Отвергая преобладающие стратегии, основанные на династической верности или конфессиональной принадлежности, Ришелье вместо этого ориентировал внутреннюю и внешнюю политику Франции в соответствии с "государственными соображениями" (raisons d'état): то есть гибким преследованием национальных интересов, основанным исключительно на реалистичной оценке обстоятельств.
Для де Голля это ознаменовало первый по-настоящему грандиозный стратегический подход к европейским делам со времен падения Рима. Теперь Франция будет стремиться использовать множественность государств в Центральной Европе, поощряя их соперничество и используя их разногласия таким образом, чтобы обеспечить себе статус всегда более сильной, чем любая возможная их комбинация. Игнорируя католицизм Франции и свой личный, Ришелье и его преемник Жюль Мазарин поддержали протестантские государства в Тридцатилетней войне, которая опустошила Центральную Европу, оставив Францию арбитром ее соперничества.
Таким образом, Франция стала самой влиятельной страной на континенте, а Британия играла уравновешивающую роль против нее. К началу восемнадцатого века так называемый европейский порядок древнего режима состоял из двух частично пересекающихся коалиций, временами воевавших друг с другом, временами заключавших соглашения, но никогда не доводивших конфликты до крайности, угрожающей выживанию системы. Основными элементами этого порядка были равновесие в Центральной Европе, которым манипулировала Франция, и общий баланс сил, которым управляла Великобритания, бросая свой флот и финансовые ресурсы против сильнейшей европейской державы того времени, обычно против Франции.
Де Голль высоко оценил основную стратегию Ришелье и его преемников в своей речи в 1939 году:
Франция всегда находила естественных союзников, когда она этого желала. Для борьбы против Карла V, затем против Австрийского дома и, наконец, против набирающей силу Пруссии, Ришелье, Мазарин, Людовик XIV и Людовик XV использовали каждого из этих союзников по очереди.
При Наполеоне в начале девятнадцатого века, вместо того, чтобы отстаивать свои интересы с помощью союзов и ограниченных военных действий, Франция приступила к свержению господствующего порядка, завоевывая, а не просто побеждая своих соперников, ссылаясь при этом на новый принцип народной легитимности Французской революции. Но, в конце концов, даже мощь Наполеона и его "нации в оружии" была побеждена его роковым просчетом: вторжением в Россию. Де Голль считал Наполеона гением, который бывает раз в тысячелетие, но также обвинял его в разбазаривании французской власти и престижа: «Он оставил Францию меньше, чем нашел ее». Гениальность Наполеона и его способность к катастрофическим ошибкам в суждениях, по мнению де Голля, нелегко разделить; масштабные наполеоновские победы Франции заложили основу для ее последующих катастроф. Именно поэтому де Голль относил упадок Франции как мировой державы к эпохе Наполеона, хотя Франция оставалась в центре событий и после ухода Наполеона со сцены.
В то время как восходящие державы, такие как Германия, превзошли Францию по экономическим показателям, Франция продолжала демонстрировать культурное превосходство. В 1820-х годах французские ученые расшифровали иероглифы Розеттского камня, открыв древние языки. В 1869 году французские инженеры соединили Красное море со Средиземным через Суэцкий канал. В последней четверти девятнадцатого века - когда Ренуар, Роден, Моне и Сезанн подняли изобразительное искусство на новые возвышенные высоты - Франция была художественным лидером Европы и по-прежнему значительной экономической и торговой державой. Когда барон Жорж Хауссманн проложил большие бульвары через средневековое прошлое и навязал современность, Париж стал сердцем западной цивилизации, "столицей девятнадцатого века". За границей, выставив армии, оснащенные самым современным оружием, Третья французская республика создала огромную колониальную империю под знаменем цивилизаторской миссии.