В последующие месяцы и годы де Голль вел себя уверенно и отказывался идти на компромиссы, что позволило ему добиться уступок от (часто вызывавших недовольство) лидеров Альянса - Черчилля, Франклина Д. Рузвельта и даже Сталина - всех, кого он заставил считаться с самопровозглашенной незаменимостью Франции для воссозданной Европы.
Начиная со своего обращения от 18 июня 1940 года, де Голль вел себя так, словно Свободная Франция воплощала в себе не стремление, а реальность. Он начал свое предприятие с группой советников, собранных из выдающихся французских деятелей, отправленных в ссылку в Лондон, и военными силами, набранными в основном из разложившихся французских рядов, которые были эвакуированы из Дюнкерка. К концу 1940 года, когда был сформирован Совет обороны империи из гражданских сторонников, насчитывалось всего 7000 эффективных бойцов Свободной Франции.
Как реализовать его замысел с такими мизерными силами? Де Голль понимал, что у него мало военных возможностей. Поэтому он решил сосредоточиться на создании географической базы для легитимности, сплотив на своей стороне разрозненные боевые силы Французской империи. Для этого он проехал по разрозненным колониям, чтобы отделить их от Виши в качестве первого шага к освобождению родины. На протяжении всего времени его главным врагом была не Германия, а Виши; его главная цель - не победа в войне (хотя он помог бы), а создание условий для территориального, институционального и морального обновления Франции в последующем мире.
Прошло два месяца, прежде чем территориальные усилия де Голля принесли плоды. Тем временем, союзникам предстояло принять тягостное решение: что делать с французским флотом, стоявшим на якоре на военно-морской базе Мерс-эль-Кебир возле алжирского города Оран? Если бы он попал в руки Германии, это могло бы изменить военно-морской баланс в пользу Британии или даже помочь потенциальному вторжению нацистов на Британские острова. Черчилль решил, что на такой риск он не пойдет. 3 июля, потребовав, чтобы флот отправился в британские порты, он отдал приказ о бомбардировке алжирской военно-морской базы. В результате атаки погибло около 1300 французских моряков и было потоплено три судна, включая линкор "Бретань". Де Голль, хотя и был раздосадован, отреагировал спокойно и выступил в защиту этого эпизода на Би-би-си: «Ни один француз, достойный этого имени, не может ни на секунду усомниться в том, что поражение Великобритании навсегда скрепит рабство его страны». После войны он сказал, что на месте Черчилля поступил бы точно так же.
Хорошие новости для свободных французов, наконец, пришли 26 августа, когда генерал-губернатор Чада Феликс Эбуэ, первый высокопоставленный колониальный администратор Франции африканского происхождения, заявил о поддержке де Голля со стороны колонии. На следующий день де Голль в радиопередаче на сайте похвалил это событие: «Франция есть Франция. В ней есть тайный источник, который всегда удивлял мир, и который не перестает его удивлять. Франция, раздавленная, униженная, брошенная, начинает карабкаться назад из пропасти».
Подъем будет нелегким, поскольку Французская Западная Африка оставалась в крепкой хватке Виши. В сентябре франко-британская флотилия направилась в гавань Дакара с целью склонить Сенегал и соседние колонии на сторону свободной Франции. Это закончилось фиаско. В течение нескольких дней де Голль был подавлен. Восторженный прием в Дуале, Камерун, 7 октября поднял его настроение, и вскоре Браззавиль во Французском Конго стал новой столицей Свободной Франции. Небольшая военная операция Свободной Франции увенчалась успехом и 10 ноября захватила Габон, в результате чего вся Французская Экваториальная Африка оказалась в колонне де Голля.
Какими бы ни были финансовые и военные ограничения его движения, де Голль попал в точку. В День перемирия, 11 ноября, в Париже прошли народные демонстрации в поддержку свободных французов, в том числе студентов, которые вели подрывную деятельность, неся пары удочек ("deux gaules").