Власть Дарлана продержалась всего сорок один день. Он был убит в канун Рождества убийцей, мотив которого так и остался невыясненным. Все спорящие стороны были заинтересованы в устранении Дарлана, но ни одна из них не была заинтересована в раскрытии своей роли в этом.
Таким образом, Жиро оставался главным соперником де Голля. По сути, он представлял собой стремление вишистской Франции к искуплению.
Прежде чем спор между двумя генералами зашел далеко, Рузвельт, Черчилль и их штабы встретились в Касабланке в январе 1943 года для планирования англо-американской военной стратегии и разрешения спора между, как считал Рузвельт, двумя французскими примадоннами. Рузвельт изложил де Голлю свою точку зрения на этот вопрос во время их первой встречи 22 января. Он отстаивал кошмар де Голля об англосаксонской опеке над отвоеванной Францией:
Президент вновь упомянул об отсутствии у французского народа в данный момент власти для утверждения своего суверенитета. Президент указал, что поэтому необходимо прибегнуть к юридической аналогии "опеки" и что, по его мнению, союзные нации, воюющие в данный момент на территории Франции, борются за освобождение Франции и что они должны держать политическую ситуацию под "опекой" французского народа.
Вызов Рузвельта заставил неявное стать явным. Де Голль использовал архиепископа Фрэнсиса Спеллмана из Нью-Йорка, чтобы подчеркнуть свою решимость принять только французское решение. Спеллман посещал американские войска в Марокко и был привлечен Рузвельтом, чтобы убедить генерала принять подчиненную роль в структуре, где доминирует Жиро. Де Голль не покорился, а ответил угрозой: англо-американцам было бы неосмотрительно подрывать национальную волю Франции, чтобы французская политика не обратилась за спасением к третьей стороне - к Советскому Союзу. Это была вариация маневра, который он осуществил чуть раньше во время визита к советскому послу в Лондоне.
Рузвельт, поддержанный Черчиллем, отступил, предложив дуумвират из двух генералов. Де Голль отказался, опять же на том основании, что именно он представляет подлинную Францию, и эта позиция сохранялась все три дня, что он присутствовал на конференции в Касабланке.
Если бы Жиро обладал хоть малейшим политическим талантом, он мог бы добиться благоприятного для себя исхода. Его ограниченность в этой области хорошо описал Гарольд Макмиллан, в то время министр-резидент Великобритании в Алжире, а затем премьер-министр:
Я полагаю, что за всю историю политики ни один человек не растратил столь крупный капитал за столь короткий промежуток времени... Он сел играть в карты с каждым тузом, каждым королем и почти каждой королевой в колоде... но путем необычайной ловкости рук ему удалось обмануть самого себя.
Срыв Жиро ускорился благодаря политическому мастерству его соперника. Когда встал вопрос о том, как лучше удержать "англосаксонских" лидеров от навязывания решения по внутреннему французскому вопросу, де Голль вдруг проявил неожиданную гибкость. В апреле 1943 года, хотя он по-прежнему относился к Жиро с презрением – «Вся Франция со мной... Жиро следует остерегаться! . . . Даже если он в конце концов отправится во Францию с победой, но без меня, они будут стрелять в него» - он пригласил Жиро на встречу (которая наконец состоялась 31 мая). Там он принял принцип совместного руководства, отвергнутый им несколькими месяцами ранее, и предложил создать комитет, состоящий из двух председателей: себя - как главы политического департамента, и Жиро - как главы военного. Над ним должен был находиться Французский комитет национального освобождения (CFLN), состоящий из трех человек, назначенных де Голлем, трех - алжирскими властями и трех - Жиро.
Это был смелый гамбит де Голля, основанный на убеждении, что его превосходные навыки управления убедят членов CFLN, назначенных алжирскими властями, поддержать его в долгосрочной перспективе. И действительно, в общих рамках CFLN - структурное предложение де Голля было принято - он переиграл более старшего и гораздо менее тонкого генерала. В итоге, военное командование Жиро подчинилось номинальному "гражданскому" контролю Комитета, представив союзникам свершившийся факт единой французской власти. В ходе этого процесса был создан новый комитет обороны с де Голлем во главе для контроля над военными операциями, что фактически перевело Жиро в статус штаба.
Сам де Голль позже опишет политический крах Жиро так: