— Ты так только говоришь, а сама счастливая ходишь… — угрюмо поспорила со мной подруга.
— Всё меняется. У нас с Эдрианом было и будет по-всякому. Сама помнишь, как я ревела ночами. На фиг эту любовь-судьбу! Поверь, не стоит стремиться к полной созависимости.
— Я просто боюсь, что Эмиль по-настоящему полюбит другую девушку. Или я… В смысле, влюблюсь в парня. Вдруг мы сделаем друг другу больно?
— «Вдруг» может произойти что угодно. Главное, наслаждаться моментом сейчас.
— Сложно наслаждаться, когда мы далеко друг от друга, — снова печальный вздох.
— Тут я с тобой соглашусь, — кивнула я, а сама вознамерилась поговорить с Эмилем по душам. Помнится, он говорил мне, что боится не оправдать ожиданий родителей, поэтому не станет заводить отношений с простой девушкой. Интересно, с чего это он передумал? Уж не гормоны ли ударили в голову?
Поймала себя на мысли, что эти двое созданы друг для друга: оба не от мира сего, оба с чертями в омутах и оба родные и дорогие мне люди. Конечно, я буду рада, если у них всё сложится. И не нужна им никакая любовь-судьба. Пусть хоть у кого-то в нашей семье будут нормальные здоровые отношения.
Это весеннее утро началось странно. А точнее, бурная ночь плавно перетекла в начало нового дня.
— Ты такая горячая, — губы Эдриана щекотали моё ухо. — У тебя в родне случайно не было демонов?
— Э-э… — зависла я от такого вопроса. Как сказать ему, что моя наречённая матушка — великая и ужасная предводительница демонов Сантана де Грет?
Понятно, что это шуточный вопрос, но рано или поздно придётся познакомить его с моей семьёй. И мне уже заранее страшно, потому что Эдриан думает, что я не из родовитой семьи. У него аллергия на приставки «де»!
Только я об этом подумала, как:
— Лия, я хочу познакомиться с твоими родителями.
— Зачем? — надеюсь, я сумела скрыть испуг в своём голосе.
— Боишься, что они осудят тебя за роман с человеком старше тебя?
«Боюсь, что ты убежишь, когда узнаешь моё настоящее имя!» — немой крик души.
— Просто я не знаю, насколько серьёзны наши отношения… — богиня, что я болтаю! — И мне надо как-то подготовить родителей, — и мысленно добавила: «И тебя».
— Ты же говорила, что у тебя ко мне любовь-судьба?
— Так и есть, но это не значит, что я буду безвольной рабыней вечно следовать за тобой. У меня есть гордость, и я соглашусь только на здоровые отношения, основанные на взаимоуважении.
— Гордая ты моя, — меня обняли и показали, что наши отношения основаны не только на взаимоуважении, но и на взаимопроникновении.
Увы, во время нашей, не знаю какой по счёту кульминации, протрубил гудок побудки, и сладкие ощущения потонули в моём горестном стоне:
— Мы не успели нисколько поспа-а-ать!
— Разрешаю тебе пропустить тренировку, — кое-кто, похоже, ничуть не расстроился отсутствию сна и вообще выглядел бодрым, довольным и полным сил.
— Без отработки? — чуйка подсказала, что тут что-то неладно.
— Без отработки, — снова сбивающий с толку поцелуй.
— М-м-м… заманчиво… — я потянулась, выныривая из состояния приятной расслабленности. — Но я, пожалуй, не буду нарушать нашу с тобой конспирацию, а то твоя мягкость и доброта меня пугают.
— Лия, со мной тебе нечего бояться.
Ну, да. Разве что опоздать на тренировку.
Оставшееся до построения время мы потратили на сборы и отправку меня порталом в нашу с Кэт комнату.
Папа пришёл на утреннюю тренировку уже изрядно «натренированный» и весь какой-то счастливый-сияющий.
Вот, как так? Почему мужики после ночи любви выглядят, как свежесорванные огурчики, а по мне будто табун лошадей пробежался?
Лорена, это несправедливо! Я требую равенства!
— Что, жаркая выдалась ночка? — поинтересовалась у папули.
Да, я мастер неловких вопросов.
— Рано тебе ещё о таких вещах думать, — строго заявил он.
В смысле, рано?! Он же не думает, что мы с Эдрианом после того раза в пещере только поцелуйчиками да невинными беседами балуемся?
Эх, всем хорош папулечка. Плохо только, что с ним не поговоришь о сексе нашем насущном. Он всё ещё считает меня ребёнком.
Лиссабиниэль
Лидия ошибочно думала, что скроет от отца тайные отношения с ректором, но всё очевидно по её сонливости и вялости по утрам, по витанию в облаках на лекциях, по мечтательному выражению в глазах. И это всё мешает её главной цели: стать лучшим зельеваром.
В восемнадцать лет ещё слишком рано планировать семью, да и Лидия, как она сама признаёт, не хочет этого. А значит, ей лучше поставить на тормоз нарушающую устав академии связь с ректором.