Немногим лучше обстояли дела у Эмиля, которого природа одарила концентрированной девичьей застенчивостью. Он боялся общаться со своими кузеном и кузинами, хотя они родня и по отцу, и по матери[2].
Богиня! Меня окружают интроверты, ковыряющиеся в тарелочках, когда рядом с ними сидят монархи! Что Кэт, что Эмиль… И оба прибились ко мне. Видимо, дружбой со мной компенсируют неуверенность в себе.
С сыновьями тёти Санты я не нашла общего языка. Наверное, потому что они малявки: Маркусу четырнадцать, а Максимильяну одиннадцать. Эти двое вроде нормальные, не дикие, но общаются только друг с другом и с родителями. Как будто и не демоны вовсе, а послушные мальчики-зайчики. Как их так воспитывают вообще? Видимо, батя Лионель их строжит, пока мама занимается государственными делами.
Принцесса Кламириэлла, в отличие от Амавертиэля, мадам строгая, углублённая в науку и избегающая мужчин. У неё, как и у меня, своя лаборатория, где она тестирует новые плетения бытовых и боевых заклинаний. Замуж наша королевишна, двадцати пяти годов от роду, не собирается и называет себя феминисткой, чем немало беспокоит родителей.
Вообще очень странно, что в окружении стольких пар, у которых любовь-судьба, Клами не хочет для себя чего-то подобного. Дядя Ард с тётей Эвелин, мои мама с папой, тётя Санта с дядей Лионелем… Неужели Клами считает такие отношения слишком приторными? Хотя, кажется, тут я понимаю её.
Из всех сидящих за праздничным столом гостей Амавер — моя самая родственная душа, хоть и старше на девять с лишним лет. Вместе мы сварили не одно запрещённое зелье и раздобыли целую библиотеку редчайших книг с рецептами.
В общем, когда нужно провернуть особо секретное незаконное дельце, Амавер — лучший подельник, какого только можно вообразить. И даром, что он будущий император. Для него это способ похулиганить и отвлечься от рутинной рутины, а для меня — двигатель науки.
Наследный принц Амавертиэль
В прошлом году на большом летнем балу мы с Амавертиэлем протестировали зелье правды, подмешав его в коктейли.
О, что же там было! Сколько нового мы узнали о себе и многих, казалось бы, приличных людях!
Всё было так:
— Хорошего вечера, Ваше Высочество, — присела в реверансе прелестная на личико дочка какого-то барона (имени не помню, потому что в тот вечер таких было очень много). — Надеюсь, вы обратите на меня внимание, не зря же я полгода уламывала родителей купить это дурацкое тяжеленное платье, расшитое грёбанными камнями, и оно окупится!
— Вы не в моём вкусе, дорогуша, — удержав лицо, ответил наследный принц.
— Ой! Я, что, это вслух сказала? — затикала правым глазом девица.
Я стояла возле них, как припёк сбоку, до боли прикусив щёку, чтобы не заржать.
— Хорошего вечера, леди, — и мы с Амавером переключились на приплывшую в наши сети следующую жертву.
— Ваше Величество, — это была тучная дама в таком же, похожем на ватное облако, пышном платье. — Графиня де Ботт к вашим услугам. Хочу представить вам мою дочь Миранду. Ей семнадцать лет, и хотелось бы поскорей выдать её замуж, пока она ещё не растолстела, как я.
— Желаю вашей дочери найти жениха под стать, графиня, — кивнул будущий монарх, которому благодаря зелью правды «посчастливилось» ближе познакомиться с подданными.
— А вы не хотели бы сделать Мирандинью своей фавориткой? Девочка она чистая, не порченая, воспитанная в строгости. Взамен вы простили бы моему мужу долги по налогам…
— Маменька, но я люблю конюха! — встряла «чистая и не порченая» Мирандинья. — Мы уж полгода как…
— Что-о-о? — басом взревела графиня, а мы с Амавером под шумок переместились в нишу, где разрешено отдыхать только императорскому семейству и избранным гостям.
Сейчас в закутке было безлюдно, хоть и всё равно громко от танцевальной музыки.
— Ну, как тебе откровения? — поинтересовалась у него.
— Приятного мало. Я думал, будет хоть что-то интересное, — скривил губы он.
В который раз убеждаюсь, что богиня Лорена нас слышит!
Просил Амавер интересного, и оно тут же к нему пришло в лице очередной прелестницы, наплевавшей на правила и пробравшейся к нам в зону отдыха:
— Ваше Высочество, — слегка неуклюже поклонилась очередная светская красотка, на этот раз жгучая черноглазая брюнетка, и выдала глубоким низким соблазнительным голосом: — Вблизи вы ещё привлекательнее. Я замираю в восхищении каждый раз, когда вижу вас! Для меня ваше появление — это праздник души. Не подумайте, что я навязываюсь, просто столько всего хочется сказать… — девица говорила как-то странно, то ли с акцентом, то ли у неё просто манера такая.