А сейчас мой всегда неотразимый папа будто мгновенно постарел лет на двадцать.
Упаси меня Лорена когда-нибудь полюбить так, как папа любит маму. Это же кошмар, созависимость и разрыв сердца!
После маминого бегства из замка мы остались одни. Дедушка с бабушкой ещё неделю назад отправились отдыхать на южные острова, а Эмиль постигает науку ближнего боя в Лорендейле.
За обедом папа быстро сосредоточенно ел и ни на кого не смотрел, а после отправился принимать просителей, запретив мне появляться в зале приёма.
Смотреть на родителя было больно. Нет-нет, внешне он выглядел всё так же безупречно, сидел с гордо поднятой головой, но в глазах… О, я знаю этот взгляд! В небесно-голубом взгляде горело отчаяние.
Во-вторых, причина моего бунта, наверное, всё же в нежелании наследовать герцогский титул. Я не отреклась от него лишь потому, что боюсь этим поступком разбить сердца родителям.
Знаю-знаю, появление младшенького в нашей семье не гарантирует, что он потом захочет управлять герцогством, но всё же это шанс. А значит, надо как можно скорее помирить маму с папой. А то, ишь, разводиться она собралась! Сбежала видите ли.
Плохой день.
От нечего делать я меланхолично слонялась по саду, а после пришла запивать горе чаем к Катарине и сидела грустная, пока моё внимание не привлёк чёрный вертлявый пушистик.
О! Да это же котопёс!
Чудо-зверь так и остался голубоглазым и без единого светлого пятнышка на шёрстке. Красавец!
Котощен запрыгнул мне на колени, неуклюже виляя хвостом, и преданно заглядывал в глаза, по-видимому, выпрашивая вкусняшку.
— Надо же, а к нам в руки не даётся, — удивилась Кэт. — Шипит.
Мелкое чёрное облачко размером с две ладони потёрлось о мою руку, да так доверчиво, ласково.
Божечки-кошечки-собачки! Как же мне необходим сейчас тот, кто будет просто беззаветно меня любить и принимать…
Вкусняшку я безымянному чудо-зверю не дала. Ибо мучное и сладкое животным вредно. Малыш вскоре успокоился, свернулся клубочком и уснул у меня на коленях.
— Я забираю его себе, — объявила я.
— А мама вроде уже договорилась пристроить его куда-то… не помню, сейчас спрошу.
Оказалось, что на котопса положила глаз мамина подруга и порывалась его забрать пару недель назад, но тот шипел, кусался и дыбил хвост. Поэтому потенциальная будущая хозяйка решила переждать, пока царапины на руках заживут, а животинка перебесится.
Моё праведное возмущение по поводу того, что нельзя отдавать сие чудо кому попало, полилось на оторопевшую Аннабель, и она готова была отдать мне и чёрного пушистика, и кошку Аську, и даже противень с картофельными лепёшками, лишь бы я не кричала.
Да я вроде бы и так не кричала…
В общем, котопёс мой! Мы даже похожи внешне. Это судьба.
— Назову тебя… — я задумалась. — Дарси! Точно! Вот прям смотришь на тебя и сразу видно: Дарси.
— А мама его Барсиком звала, — сказала Кэт.
— Барсиками пусть дворовых котов называет. А мой котопёся — благородный, поэтому Дарси!
«Р-р-р-мяф!» — одобрил новое имя мой зверь.
От Кэт, которой завтра предстояла поездка к родственникам по отцовской линии, я возвращалась уже в сумерках. В высоких окнах коридора отражался разноцветный майский закат, который, впрочем, горел зря. Потому что как можно любоваться природой, когда из-за меня разваливается семья?
Не успела я дойти до своих покоев, как меня настиг магический вестник от тёти Санты.
Неожиданно!
«Надо поговорить. Я приду. Ты где?» — прочитала в послании.
Оп-па-па! А вот и подмога мне в миссии по примирению родителей!
«У себя», — ответила я.
Встретил меня испуганный, но одновременно весёлый лай и цокающий когтями по паркету Чики-чики. Уже знаю, чего, а вернее, кого испугался мой любвеобильный пёс.
— Можешь не рассказывать. Всё знаю, — без приветствия начала тётя, вольготно восседая на диванчике в моей гостиной.
— Виделась с мамой?
— Забрала её к себе, так что по поводу её сохранности не волнуйтесь. Мы даже полдня сегодня мотались по Зоту, разыскивая смертников, которые посмели напечатать про тебя эту непотребщину.
— Нашли?
— Нашли, — гордо ответила демоница, а тьма вокруг неё как-то жутенько заклубилась.
— А… — хотела задать вопрос, но тётя перебила: