Если кратко: мы сдали.
Если честно: Кэт, как распоследняя пьяница, доползла до финиша на бровях. Не то чтобы они, брови эти, у неё выдающиеся, но иначе движения, похожие на агонизирующего червяка, не назвать.
Оказывается, трассу, которую мы вчера освоили, нужно пройти не один, не пять, а целых десять раз!
«Крошка» Тули ни словом об этом не обмолвилась. Видать, была уверена, что две тощие полукровки запорются на старте, но что-то пошло не так.
Хули, Тули?!
Ты ответишь за свою подлость, Тули, клянусь. Ибо не фиг!
Я ещё раз послала лучи любви и благодарности папе. Без его стараний ковылять бы нам сейчас на выход. Правда, я до сих пор не поняла, какого рожна он представился ректору моим братом?
Ну, да ладно, с этим я потом разберусь.
Экзамен был сложный даже для меня, а уж Кэт — и подавно героиня.
Сначала мы метали ножи, стреляли из лука и арбалета по мишени (тут у Катарины высший балл), потом нам предстояло выстоять минуту против адепта выпускного курса (я чуть не победила этого парня, а потом он меня, но в итоге я продержалась целых три минуты!), потом полоса препятствий, помноженная на десять, а потом снова стрельба из лука и арбалета.
Мне одного балла не хватило до результата «отлично» (подвела стрельба трясущимися от усталости руками), а Кэт едва хватило, чтобы поступить. Она настолько выложилась на поле, что даже не обрадовалась.
Под конец, когда нам с Кэт объявили о нашем зачислении в адепты второго курса, угадайте, что произошло? Правильно! Мороки с нас слетели. Не откалиброванные, смастерённые на скорую руку артефакты, сломались.
Упс…
Комиссия, состоящая из старого Бартоломью де Уолша, гадюки Тули и ещё трёх дядечек преклонного возраста, охнула.
— Нарушение правил! — возопила… не трудно догадаться кто.
— Испытания кончились, — совершенно не растерявшись, ответила я, и говорить мне не помешала даже метель. — У нас есть разработка ультрабыстрого переодевания. Нам выдали мужскую форму, в которую влезет четверо таких, как мы, и это в высшей степени неудобно. В свободное от экзаменовки время мы имеем право носить свою одежду, так что нарушений тут нет.
— Вашего мнения по поводу формы никто не спрашивал! Если что-то не устраивает, я провожу вас на выход!
Баба в комиссии — горе в академии.
Эта Тули с синдромом вахтёра нуждается в перевоспитании. Уж я займусь этим, чтобы было неповадно лезть к нам.
После заселения в нашу с Кэт отдельную коморку (комнатой это назвать трудно) я отправилась искать лабораторию для своих мстительных дел и не только.
В учебную часть меня пустили только посмотреть, так как на каникулах химичить нельзя, но сказали, что есть лаборатория какого-то там Лессара, где мне, возможно, разрешат что-нибудь сварить. Добрые люди показали, как добраться до места.
Искомое помещение нашлось в угловой башне, под самой крышей.
Ого! Адепты сказали, что Лессар учится на четвёртом курсе. И с каких это пор у обучающихся личные лаборатории? Да ещё такие большие? Да ещё и в суровой Северной академии? Наверняка этот умник — любимчик Фенека!
Возле столешницы спиной ко мне стоял высокий эльф-полукровка с длинными вороными волосами, забранными в хвост на затылке. И магия у полукровки была сильная, эльфийская.
Дверь в лабораторию была открыта, поэтому мне удалось прокрасться, как я думала, незаметно. И выводы напрашивались неутешительные: в этой академии уже есть зельевар-бизнесмен, и мне он точно не обрадуется.
А уж как я не рада конкуренту…
Тут этот (предположительно) Лессар обернулся, и на меня недобро посмотрели пронзительно голубые глаза. Такие же, как у меня.
— Долго будешь стоять? — неприветливо бросили мне. — Бесплатно не работаю, — подтвердил он мои догадки. — Эликсир силы не продаю. Всё равно вылетишь. Слишком хилая.
Голос у парня был по-эльфийски мелодичный, но низкий, чуть с хрипотцой. Короче, экземплярчик просто ходячий секс!
Его портит только смысл сказанных слов.
Меня. Обозвали. Хилой!
Список людей, которые подвергнутся моей мести, только что пополнился. Эх, и лаборатория как на зло одна!
— Я, что, похожа на попрошайку? — надеюсь, тон моего голоса прозвучал достаточно убедительно, чтобы парниша понял, что разговаривает не с дояркой. Ничего не имею против доярок и их труда, но их явно не воспитывали родители-герцоги.
— А для чего ты ещё пришла? По одежде вижу, что абитуриентка. Плюс у меня абсолютная память на лица, а я тебя раньше не видел.