Как же сильно я волнуюсь! Боже мой, скоро наша свадьба. Скоро я, наконец, смогу называть её миссис Албертон, и она будет для меня намного больше, чем просто любимой девушкой. Она станет для меня женой и заполнит страницу моего паспорта, а в феврале будет заполнена ещё одна страница двумя именами.
Я самый счастливый человек на планете!
Эмма
— У нас всё прекрасно. Родственников отправили в ресторан, тут только свидетели, девочки и наша мама. Кэти застегнула свою голубую ленту свидетельницы – она просто прекрасна, наша блондиночка с серебряными глазами, такая красивая в бежевом платье. Ладно, в общем, мне нужно одеваться. Жди меня, мой любимый! — рассказала я парню, и мы попрощались.
Я отключилась и положила накрашенные ладони на столешницу в туалете, посмотревшись в зеркало.
— Ну, всё, пора. Скоро ты, красавица, станешь частью другой семьи, — говорю я сама себе и выпрямляюсь.
Да уж, кажется, совсем недавно я переезжала в дом к Албертонам.
Это было так стеснительно и так непохоже на меня сейчас.
— София, Бекка, тащите моё прекрасное рубище и повязки на руки и ногу! Пора выдвигаться! — говорю я и кладу руки на свой живот. Я в тренировочных коротких штанах и топике. Меня намазали кремами, и я чувствую себя как после спа-салона. На моих ногах красуется педикюр, такой же, как и маникюр. Ногти у меня двух цветов: белые и голубые с серебряной полосой по разной диагонали ногтей.
Мама сделала мне супер-причёску. Это что-то типа большого объёмного пучка из локонов на голове. Нижние волосы она собрала во французские косички и закрепила невидимками. По бокам остались висеть три локона, отпущена густая чёрная чёлка. А на темени прикреплено украшение в виде нежных мини-цветочков, закреплённых на держателе-заколке в виде дождика, который свисает по правой стороне головы. Очень красиво. А в самом пучке — гребень с кристаллами, который будет держать фату.
— Ну что, красавица, пришло время наряжаться? — спрашивает сестра и показывает моё красивейшее платье. Я улыбаюсь и подхожу ближе.
Спустя пару минут я надела кружевное белое бельё, от которого сегодня ночью ничего не останется, подвязку на ногу, влезла в своё платье, и теперь Бекка надевает на мои запястья повязки с цветами.
— Ну, вот и всё, — говорит сестра и застёгивает на мне платье.
— Осталась последняя деталь, и можно выдвигаться, — говорит мама, когда я надеваю туфли на небольшом каблуке. Можно сказать, это балетки на стучащем каблуке. Мама протягивает мне фату, и я, взяв украшение в руки, смотрю, как Бекка завязывает на мне тонкую накидку. Я протягиваю фату Софии, стоящей позади меня.
— Ты настоящая королева! — говорит мама и начинает плакать. — Я так даже на твоей свадьбе не рыдала.
Я улыбаюсь ей, и София ухмыляется.
— Это правда, — подаёт голос София и смотрит на меня, — ты просто божественна, и твой Дэвин просто упадёт от такой красоты.
София просто умопомрачительна в этом розово-голубом платье. Заметно, что два куска ткани просто сшили наискосок и закрыли шов серебряной кружевной лентой. Такого же цвета узоры есть на самом платье. Она прекрасна, и прическа ей тоже идёт. Она отращивает чёлку и зачёсывает её назад, а сейчас сделала лёгкие локоны и французскую косу. Она накрасилась так же, как и я, только тени не белые, а розовые, и помада блестит, в отличие от моей.
Мои же веки подведены чёрной подводкой и белыми тенями, на щеках лёгкие, еле заметные румяна и нежная розовая помада с привкусом баблгамма.
— Ну, вы идите, готовьтесь там, — хочу остаться одна со своими детишками, — и захватите поесть чего-нибудь, а то я немного проголодалась во всей этой вашей суете вокруг меня, — девочки улыбаются и выходят из туалетной комнаты. Мама выходит вместе с ними и я, наконец, остаюсь одна.
Боже мой, поверить не могу, что это реально случается. Столько всего произошло за всё это время. Я до сих пор помню, как мы познакомились с Дэвином, его ревность, его тайны и секреты, его страсть и то, как он дал мне понять, что такое наслаждение. Он научил меня любить по-настоящему. Но, Боже мой! Это же венчание, это же на всю жизнь, и развестись потом будет просто невозможно! Как же мне страшно!
— Тук-тук, можно нарушить ваше уединение, ваше величество? — спрашивает мама, заглядывая в белые двери. Она в своём бордово-синем платье – пёстром цветастом нечто, которое надевала на свадьбу Софии.
— Да, мам, — я пытаюсь успокоиться, — заходи.
Я пытаюсь прийти в себя, но у меня это плохо получается. Я сижу в платье на краю стула и пытаюсь привести макияж в порядок от нахлынувших слёз.
— Дочка, всё в порядке?
====== Глава 4. Эмма. ======
Навеки вместе и море слёз!
— Уже всё хорошо, мам. Просто эмоции, наверное, — говорю я и поворачиваюсь к ней с тревожным лицом.
— О, милая моя, знаешь, что я хочу сказать тебе? — она посмотрела на меня и взяла за руку. — Я хочу, чтобы ты знала. В моей молодости, когда я выходила замуж за вашего папу, я спряталась в шкафу и испортила бабушкину блузку, за которую потом получила, но всё же это того стоило. Я прорыдала часа три, и, наверное, даже не пришла бы на собственную свадьбу, если бы моя мама не сказала мне этих слов, — она выждала паузу и взяла меня за вторую руку, смотря только мне в глаза. — Дорогая моя, ты вступаешь в новую жизнь, это не сравнится с выпускным или с получением аттестата в школе, это нечто другое. Ты встретила любимого человека, и он мне очень нравится. Дэвин очень сильно изменился за это время с тобой, и это тому доказательство, — мама посмотрела на мой живот. Интересно, бабушка так же делала? — Он самое лучшее, что существует на этой земле, и ты ещё не раз в этом убедишься. Нам дано очень многое в этом мире, и многим мы не пользуемся, но я хочу, чтобы ты подумала и решила. Готова ли ты на этот шаг. Я верю, что ты сделаешь правильный выбор! — заканчивает она, и мы смотрим друг на друга.
Боже мой, какие же красивые слова! Я даже не думала, что мама сможет так мне помочь.
— Спасибо, ма-а-ам, — тяну я, и мы обнимаемся. Я смотрю на часы в телефоне и ужасаюсь.
— Боже мой, мы опоздаем! — говорю я и быстро поправляю свой макияж, потом, взяв телефон и салфетки, я спускаю фату на лицо, и мы выходим из дома. София закрывает дверь, и мы садимся в заказную машину. Лимузин приехал очень вовремя.
— Как можно быстрее к главной церкви города! — командую я, и машина тут же трогается.
Остались считанные минуты до моего бракосочетания. Последние минуты свободы и беззаботной студенческой жизни.
Совсем недавно мы тайком сбегали с пар и целовались в аквариуме на третьем этаже. Я ломала запястье, потому что парень не мог остановиться во мне. Совсем недавно мы переломали мебель в коттедже у моря. Надеюсь, скоро это повторится.
Я улыбнулась от этой мысли и вспомнила ту ночь, смотря на моё золотое кольцо.
Тут внезапно я что-то почувствовала у себя в животе.
— Ой-ой, я что-то чувствую, — моя рука моментально оказывается на животе, и я пытаюсь снова это ощутить. — Господи, они шевелятся! — восклицаю я и начинаю плакать. Снова.
— Как знала! Взяла косметику, — жалуется София, и все с замиранием смотрят на меня.
Толчки небольшие, но всё же они есть, я их чувствую.
— Но они не должны так рано толкаться, ну или двигаться, они же ещё крохотные… — не понимаю я, как они там так сильно смогли разогнаться и двинуть мне по животу. Врач сказала мне, что я почувствую их только на 17-18 неделе, а то и вообще на 19.
— Милая, дети в своём развитии никого не спрашивают, когда им начать толкаться. Вот, помнишь тётю Диану с её близнецами? — как можно забыть человека, который подарил мне такую способность к деторождению? Я киваю. — Так её первенцы вообще начали толкаться в середине четвёртого месяца, — рассказывает мама, а я сижу и удивляюсь.
Тут звонит мой телефон, и я вижу, что мы практически доехали. Ещё совсем немного.
— Да, говорите, — подаю я голос и вижу на экране лицо Джона. Он такой довольный.