Она развернула листок и прочла вслух:
- "...мой бедный Педро, как вы должны страдать..." Что ты им написал, чтобы и их так одурачить? Чтобы они думали, что важны твои страдания, а не то, что переживаю я... Вот, слушай... "Да, вы правы, она будет не так несчастна здесь, рядом с нами, на юге, где она провела детство, рядом с родными... Мы поместим ее в клинику доктора Фразеля в Канэ..."
Она скомкала письмо и швырнула ему в лицо.
- В клинику... Значит, ты хочешь упрятать меня в клинику, чтобы соединиться с той, которую любишь! Ты готов избавиться от меня любым способом, потому что я тебе мешаю. Даже выдать меня за сумасшедшую!
Педро обхватил голову руками. У него не было больше сил. Он не мог теперь предвидеть, что она сделает или скажет, не мог ей помочь. Вдруг Жермена, рыдая, бросилась к нему в объятия.
- Это неправда, Педро, неправда, что я сумасшедшая. Скажи мне. Кроме тебя, у меня нет никого на свете!
- Ну конечно, милая, ты не сумасшедшая, и я не люблю никакую другую женщину.
- Тогда не вези меня на юг, умоляю тебя.
- Хочешь, мы останемся сегодня здесь? Переночуем в трейлере, как влюбленные - мы и есть влюбленные, - а завтра посмотрим, что будем делать...
- Да... Да... Обещаешь?
- Обещаю...
Она успокоилась, сидя на полу, прислонившись к ногам мужа. Вместе с надеждой к Педро возвращался инстинкт самосохранения. Сумочка лежала около Жермены. Он поднял ее, не вставая, и спрятал за спину.
- Если ты считаешь меня сумасшедшей, - заговорила Жермена, - почему...
Педро прервал ее:
- Я не считаю тебя сумасшедшей, Жермена. У тебя было сильное потрясение, тебе надо подлечиться, вести спокойный образ жизни, чтобы ты поправилась, чтобы мы опять были счастливы.
- А почему ж тогда они пишут: "поместим в клинику"?
- Это недоразумение, дорогая.
Минуту она молчала, затем спросила вновь:
- Но почему ты не поместил меня в клинику в Бразилии, около себя? Зачем этот трейлер, эта комедия с отпуском?
- Потому что я хотел, чтобы ты повидала своих родителей, которых ты любишь, побывала там, где прошло твое детство. Признайся, тебе не так уж нравилась Бразилия. Ты скучала по Франции. А потом, мы столько раз говорили о том, как проведем здесь отпуск, что...
Ему показалось, что кто-то заглядывает в окно. Он вскочил и открыл дверь. В темноте послышался шум быстрых шагов, и за деревьями исчезла чья-то тень.
- Вам не стыдно? - крикнул Педро. - Хулиган!
Фред, покраснев, сплюнул.
- Сам хулиган, грязный метис! - пробормотал он тихо.
Увидев издали, как мужчина закрыл дверь трейлера, Фред зашагал к гостинице, по дороге пиная ногами кочки.
- Что ты делаешь? - спросил Педро.
Жермена открыла маленький стенной шкафчик, достала свернутые одеяла и сунула их под мышку.
- Послушай, милый, только не надо сердиться. Видишь, я совершенно спокойна и верю всему, что ты мне сказал. Но здесь мне будет не по себе...
- Я не понимаю тебя.
- Я хочу спать на воздухе, в лесу.
- Но почему?
Она сделала нетерпеливое движение:
- Я боюсь, что, несмотря ни на что, ты поедешь дальше, пока я буду спать.
Он не хотел ей возражать:
- Хорошо. Но знаешь, как мы сделаем? Дай мне одеяла, в лесу буду спать я.
Жермена рассмеялась:
- Нет, Педро, тогда ты действительно подумаешь, что я ненормальная.
- Отчего же?
- Нет ничего легче, чем запереть меня, пока я сплю, и сесть за руль.
Она поцеловала его в кончик носа, пожелала спокойной ночи и, подойдя к двери, спрыгнула на землю.
- Приятных тебе сновидений, Педро...
Он проводил ее взглядом. "В темноте среди деревьев она испугается и вернется", - подумал он. Но Жермена скрылась за деревьями, лишь свет ее электрического фонарика еще плясал некоторое время из стороны в сторону видимо, она выбирала место поудобней, - но потом и он погас. Если только не скрылся из виду за кустом... Педро вздохнул и растянулся на постели. Нащупав рукой сумочку, забытую женой, он почувствовал себя спокойней.
Фред, запыхавшись, подошел к гостинице. Из сада он видел, как хозяева готовят ужин на кухне. Он толкнул входную дверь и быстро шмыгнул к неосвещенной лестнице.
Матильда с грохотом поставила кастрюлю на огонь.
- Как хочешь, Шарль, но все же неприятно, что он так старается, чтобы его не увидели, этот твой "месье" Куртуа!
Ее муж хихикнул:
- Заметь, что в настоящий момент между ними кошка пробежала.
- Откуда ты знаешь?
- Ну как же, иначе он бы не отправился на прогулку без нее. Впрочем, она-то не прячется, можешь мне поверить, она славненькая.
- Ты думаешь, он так маскируется, потому что боится своей законной...
- Почему бы и нет?
Поднявшись наверх, Фред приоткрыл дверь. При свете керосиновой лампы он увидел Терезу, лежащую на кровати. Она не шевельнулась. Фред тихонько прошел через комнату и остановился у окна, глядя в сторону дороги, где стоял трейлер.
Педро погасил в пепельнице сигарету и взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Он посмотрел в окно, не возвращается ли Жермена, но ничего не смог разглядеть. Тогда он выключил свет.
Тишина, глушь. Лишь временами под порывами ветра раскачивались ветки.
В мрачной задумчивости он вернулся к постели. Что за идея пришла ей в голову - раздобыть револьвер? Кстати, надо от него избавиться. Педро раскрыл сумочку жены, стал искать на ощупь, откладывая пудреницу, помаду, вещицы, которые обычно женщина носит с собой. Неожиданно у него вырвалось проклятие. Он вытряхнул содержимое сумочки на одеяло и разбросал нервным жестом. Затем зажег свет, чтобы окончательно удостовериться: револьвера не было.
Вероятно, она вынула его, пока Педро занимался бродягой, заглянувшим вечером к ним в окно.
Глава XIII
Дениза, примерная секретарша ЭКСИМ, в частной жизни была вполне современной девушкой. Ее характер был достаточно противоречив, позволял ей верить в благотворность мгновенных решений и в то же время в действенность старых добрых рецептов. Один из них - "примирение на подушке". Резким движением она скинула туфли и надела домашние тапочки.
- Ты не раздеваешься? - спросила она Поля.
Поль с мрачным видом курил одну сигарету за другой, явно давая понять, что сердится.
- Нет! - обернувшись, прорычал он. - Еще вопросы есть?
- Прошу тебя, милый, если хочешь что-то сказать, поторопись. Уже поздно, а мне рано вставать на работу.
Когда она вот таким образом низводила его праведный гнев до детских капризов, он одновременно и любил и ненавидел ее.
- Мне тоже, представь себе, - парировал он, не найдя ничего лучшего.
С видом покорившейся пленницы, уверенной в том, что ее красота поможет ей одержать победу, Дениза приблизилась к Полю. Она обняла его за шею и спросила тоном великомученицы:
- Разве это хорошо - дуться на меня уже второй день?
Поль что-то пробормотал в ответ: теперь ему уже совсем не хотелось ссориться.
- Мы проводим вместе всего полтора дня в неделю, любимый, - продолжала Дениза жалобно и смиренно. - Давай не будем их портить!
Поль тут же постарался доказать, что полностью с ней согласен. Только этого она и ждала.
- Нет, пусти, ты заставляешь меня страдать, - смертельно обиженная, прошептала Дениза и отстранилась.
Этот давно испытанный прием вывел Поля из себя:
- Ах так! Браво! Теперь, как всегда, должна последовать расплата!
Дениза скользнула в постель, целомудренно прикрывшись простыней.
- Расплата? Какая расплата, мой бедный Поль?
- Говори, говори! Мадам устраивает маленький стриптиз и, как только чувствует, что я завелся, начинает допрос!
Дениза будто с луны свалилась:
- Так дело в этом? Брось! Ты дулся еще до этого, дорогой.
- Нет! - завопил Поль. - Дело не в этом! Ты переиначиваешь все, что я говорю.
- Тогда объясни, Поль.