- Месье, в этой истории какая-то ужасная ошибка. Я сказал бы, это трагическое недоразумение. Мне дали газеты, и, к своему огромному изумлению, я узнал, что арестован за жуткое преступление, за убийство с целью ограбления, которое я не мог... вы слышите?.. не мог совершить!
Жюльен замолчал. Его собеседник как будто ничего и не слышал. Он сделал незаметный знак, из-за стола в дальнем углу комнаты поднялся человек, приблизился, положив перед Жюльеном его плащ.
- Это ваш?
- Да. Почему вы спрашиваете?
- Именно этот плащ вы носили в конце прошлой недели?
Он чуть не ответил: "Нет! Я носил пальто". Но вслух произнес уверенным тоном:
- Да. Я оставил пальто на работе и попросил секретаршу отдать его в чистку, потому что...
- Ваше пальто меня не интересует. Я спрашиваю, носили ли вы этот плащ вечером в субботу, в течение воскресенья и в ночь с воскресенья на понедельник?
- Да, - ответил Жюльен с досадой.
Чиновника, казалось, его ответ удовлетворил, и Жюльен насторожился. С этими хитрецами не угодить бы в ловушку.
Плащ унесли и принесли револьвер.
- Вы узнаёте это оружие?
Жюльен с опаской смотрел на револьвер, прикидывал в уме: "Боргри был убит собственным револьвером, итальянского производства. "Беретта" или что-то в этом роде. А мой сделан в Сент-Этьене... На первый взгляд это тот самый. Но я читал в книжках, как полиция умеет ввести в заблуждение..."
- Ну, так вы узнаёте это оружие?
- Можно мне взять его в руки?
- Пожалуйста.
Жюльен схватил револьвер, пощупал, осмотрел. Как будто все нормально.
- Да, это мой револьвер.
- Когда вы его видели в последний раз?
- В субботу вечером, - ответил Жюльен не колеблясь. - Он был у меня в кармане... Не помню, оставил я его при себе или положил в машину.
На последующие вопросы он не ответил... карман... имеется в виду карман пальто... В вопросе "пальто - плащ" какая-то накладка. Надо разобраться, прежде чем отвечать.
Впрочем, никто не настаивал. Они были вполне удовлетворены.
Во дворе стоял красный "фрегат". Допрос продолжался.
- Это ваша машина?
У Жюльена вновь создалось впечатление, что ему подстраивают западню. Он внимательно посмотрел на регистрационный номер, на левую фару с треснувшим стеклом, на облупившийся лак на приборном щитке рядом с пепельницей, на оторванную тесьму на заднем сиденье.
- Да, - признал он наконец, - это моя машина.
Они вернулись в кабинет. У Жюльена было чувство, что он только что проиграл сражение. Он не понимал какое. Но он не был побежден. Он-то знал, что не убивал этих несчастных туристов! Что его ноги не было в Марли! Он даже не представляет, по какой дороге надо ехать в Марли из Парижа...
- Жюльен Куртуа, обвиняю вас в вооруженном нападении, ограблении и преднамеренном убийстве бразильского подданного Педро Карасси и его жены Жермены, урожденной Жермены Таривель, совершенном вами в ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое апреля тысяча девятьсот пятьдесят шестого года в Марли-ле-Руа, департамент Сена и Уаза...
Выслушав до конца, Жюльен медленно произнес:
- Я решительно протестую против этого обвинения. Я не убивал этих несчастных. Я не мог этого сделать.
У него было ощущение, будто в последний момент он удержался на краю пропасти: он чуть не упомянул о своем неопровержимом, но опасном алиби лифте.
В эту ночь - свою первую ночь в тюрьме - Жюльен подвел итог. Теперь он знал врага, с которым должен бороться, и этот враг казался ему ничтожным. "Адвокат как будто славный парень. Пусть он говорит, а я, я буду молчать. Я потребую свидания с Женевьевой. Впутала она меня в историю из-за своей ревности! Конечно, она не виновата, но и я тоже! Повнимательней с Женевьевой! Повнимательней с адвокатом! Никогда ничего не говорить о Боргри, о лифте. История с Марли очень кстати, а потом она разъяснится сама собой..."
Все же ему не удавалось заснуть. Он крутился на койке, подавляя желание расхохотаться: "Идиоты, я - это Боргри! Я тот самый, из лифта!" Но тут же начинал себя ругать: "Ни слова, и все пойдет как по маслу".
Глава XIX
Допросы, перекрестные допросы, экспертизы, очные ставки...
Жюльен держался долго, убежденный в своей невиновности. Он то обретал веру, то приходил в отчаяние, но боролся изо всех сил, сдавая позиции лишь пядь за пядью.
- Где вы находились в ночь с субботы на воскресенье?
- Я отказываюсь отвечать.
- А в ночь с воскресенья на понедельник?
- Я отказываюсь отвечать.
Следователь обратился к адвокату:
- Мэтр, вам следовало бы порекомендовать вашему клиенту другой метод защиты!
Адвокат - очень славный парень - повернулся к Жюльену:
- Заклинаю вас, Куртуа, перестаньте играть в молчанку!
- Он хочет, чтобы мы поверили, будто он заботится о чести женщины! сказал следователь с пренебрежением. - Куртуа, в вашем положении лучше сказать все, даже если замешана женщина. Тут не до чести! Вы рискуете головой ради чьей-то репутации.
Адвокат вмешался:
- Господин следователь, дайте этой женщине, чью честь он оберегает, время самой открыться. В конце концов Куртуа поступает как джентльмен и...
- Эта женщина не существует, мэтр, вы это знаете не хуже меня. А если оберегать...
- Я никого не оберегаю, - спокойно произнес Жюльен, - и я верю в правосудие. Нельзя доказать, что я совершил это преступление, по той простой причине, что я его не совершал.
Его приводили. Его уводили. Тюрьма. Кабинет следователя. Самое удивительное, что свидетели узнавали его.
Эти пожилые супруги... откуда они взялись?
- Куртуа, - говорит следователь, - вот двое свидетелей, которые видели вас в Марли в субботу вечером, весь день в воскресенье и в ночь с воскресенья на понедельник.
Жюльен, которому свет бьет в глаза, перемещается, чтобы лучше видеть мужа с женой. Они морщатся, переглядываются. Мужчина колеблется...
- Рост вроде такой же... но поскольку он прятался...
- Позвольте, - вмешивается женщина, - в нашем деле научишься в людях разбираться. Я, я уверена - это он.
Адвокат готов уцепиться за малейшую неточность и воспользоваться ею:
- Минутку, здесь явно противоречие. Вы заявили, во-первых, что у вас что-то случилось с электричеством, во-вторых, что этот человек тщательно прятал лицо. Почему же, объясните, в этих условиях вы так категоричны в то время, как ваш муж...
Матильда улыбается с видом полного превосходства:
- Женщину от мужчины отличает, мэтр, интуиция.
- Представьте себе, мадам, что правосудие требует фактов!
- Вам недостаточно фактов? - осведомляется следователь. - Машина. Имя, которое называет "таинственный" путешественник: Куртуа. Оружие, которым совершено убийство. И наконец, не забудьте плащ.
Что им всем дался этот плащ? К счастью, адвокат качает головой:
- Тем не менее свидетели противоречат друг другу. Жена говорит "да", а муж говорит "нет"!
Тут Шарль начинает злиться:
- Уж извините! Я не говорил "нет". Я не сказал - "да".
- Нюанс, - тонко замечает Матильда.
Эта пара действует Жюльену на нервы. Женщина заговаривает опять, подтолкнув мужа локтем:
- Я скажу, что тебя смущает, Шарль. Что он одет по-другому. Тогда на нем был свитер с высоким воротом, а потом мы его только в плаще и видели, разве не так?
- Свитер с высоким воротом! - кричит адвокат. - Видите? Держу пари, что у моего клиента вообще нет такого свитера.
Жюльен пожимает плечами. Надо было настоять, чтобы ему дали более опытного, более ловкого защитника.
- Да нет же, есть у меня один. Я надевал его обычно, когда ездил за город.
- А вы как раз собирались за город, вы сказали об этом привратнику.
- Я этого и не отрицаю! Только если б я поехал прямо из канцелярии, то не мог бы его надеть, поскольку он был дома, а на мне была серая рубашка. Та самая, в которой меня арестовали.