А Валера все думал: господи, да если уж у меня тут такие обороты, мэру-то каково?
Андрей Палыч был в целом мужиком неплохим, и совсем уж откровенно подсиживать его у Валеры совести бы не хватило. Хорошо, инфаркт помог.
В осиротевшие мэрские покои он зашел вроде бы как занести какие-то документы на подпись. Но, зайдя, понял: отсюда обратного пути нет. Только наверх! Обстановочка вроде была скромная: портреты двуглавого нашего орла — один с синим галстучком, другой — с красным, мебелишка такая утлая, советская еще, вида из окна на дым из адовой печи Западно-Сибирского металлургического, но чувствуется же: камуфляж. Все для отвода глаз. Поскреби ДСП — а стол-то весь из золота, и стулья тоже. На такой должности — все из золота, если руки из нужного места растут. Царь Крез, видать, на этой должности и кончился — а у Валеры впереди еще губернаторское кресло маячит!
Титаническим усилием собрав столько, что хватило бы вполне на особняк и на «Мерседес», Валера вырвал тетрадный листок и исповедовался на нем лифту в своих темных желаниях. Нет, он не то чтобы не желал мэру выздоровления, он просто хотел бы, чтобы тому до конца жизни больше не пришлось нервничать. А работа-то нервная…
Через день у мэра произошло обострение и его отправили в Москву. А там уже все случилось так, как случилось, тут уж Валера был ни при чем.
Кабинет достался ему по праву.
Эммочка теперь командовала целым штатом длинноногих провинциалок, а Валеру никто уже называть Валерой не смел. Только Валерий Ильич, и никаких.
На новой работе Валерию Ильичу все было по нраву. Интуиция не подвела: какие теперь продрынки, какие пожарные, когда есть ЗСМК, НКМК, «Кузнецкие ферросплавы» — и это мы еще пока только металлургию берем, а уголь! Одна беда: с губернатором не сошелся характерами.
Губернатор сидел на своем месте с тех примерно пор, как казаки основали на месте нынешнего Новокузнецка первый острог. И если Валерий Ильич хотя бы кормил купюрами безгласный лифт, то губернатор-то, похоже, давно договорился с более зловещими силами — даром, что бывший шахтер. Видно, как раз по работе и свел знакомство.
Но Валерия Ильича уже было не удержать. В изначальном своем лотерейном билете он теперь видел только перст судьбы — и перст этот ему сейчас однозначно указывал на губернаторское место.
Сколько же надо, чтобы и зубра этого оседлать? Десять миллионов долларов? Двадцать? На вершине новокузнецкого городского хозяйства было пустынно и одиноко. Среди облаков высился лишь губернаторский Олимп — но посоветоваться по поводу восхождения на него Валерию Ильичу было не с кем. Победитель, как известно, остается один.
Обложив город десятиной — включая и церкви, кстати, потому что тоже чудесный бизнес — Валерий Ильич набрал пятьдесят миллионов. Из своего японского внедорожника таскал в заброшенный подъезд мешки с деньгами минут пять — в инкассаторский мешок больше двух не влезает.
Завалил лифт почти в человеческий рост, добрался до кнопок… И замер.
Четвертая кнопка была на панели последней, и туда он уже деньги отправлял в прошлый раз, когда метил в мэры.
Валерий Ильич понял, что уперся в потолок.
Растерянный, несчастный, он уселся прямо на зеленые холщовые мешки и закурил. И пока он дымил опостылевшим уже «Собранием», в голову ему пришла дерзкая мысль. Он распрямился, разгреб панель от наваливающихся денежных мешков и нажал на кнопку вызова диспетчера.
— Говорите, — прогундосил чей-то голос из-за металлической решетки.
— А что, выше четвертого этажа нету ничего? — спросил Валерий Ильич.
— Тут нету, — сказал голос.
— А где есть? — осторожно поинтересовался Валерий Ильич.
— В Москве есть, — лениво ответил диспетчер.
— А можно, я к вам поднимусь? — вдруг всхлипнул Валерий Ильич. — Так поговорить хочется! И не с кем…
— Куда подниметесь? — в голосе послышались удивленные нотки.
— Ну… К вам. На крышу?
— Крыша в Москве, — устало объяснил диспетчер. — Адрес запишите.
В Москву Валерий Ильич оделся так, чтобы в нем нипочем не распознали регионального лоха: туфли из змеиной кожи, черные брюки, куртка из мягкой итальянской кожи с меховым воротником и теплая кепка с короткой норочьей шерстью наружу.
Подъезд тут, конечно, был совсем другой, не новокузнецкий. Широкая лестница, спящий консьерж, бронзовая люстра — и чинный старинный лифт с двумя деревянными дверцами.
Валерий Ильич положил осторожно на пол свой крокодиловый кейс, посмотрел на кнопки — и замер: тут кнопка была только одна. Не считая тревожного колокольчика.