Когда он был ранен весною 1920 года при защите Перекопа, его вынесла из боя поручик полка Надежда Туркина. Благодарность за спасение жизни довершила остальное, и 15 июня 1920 года в церкви села Никитовки, в Крыму, Варецкий обвенчался с той, приезд которой теперь поверг его не только в смущение, но и в страх.
Совместная жизнь их была недолга, как недолго было Крымское сидение. В Болгарии, после эвакуации, в мирной, томительно скучной и нищенской беженской жизни скоро выяснилось, что они не пара. Дочь крестьянина, Надежда Васильевна не обладала ни образованием, ни какими-либо женскими чарами, могущими удержать избалованного Варецкого, и ему скоро наскучила её простая красота; раздражали её большие, грубые, красные руки, те самые руки, что спасли ему жизнь. Варецкий попросту бросил жену. Решив попытать счастья в далёкой Америке, он устроился в команду отходившего из Варны парохода. Но когда он приехал, то митрополит Платон, на покровительство которого он надеялся и благодаря которому достал визу, оказался смещённым. Никакой помощи не оказали Варецкому и прежние петербургские знакомые, тщетно он обивал их пороги. Страшно нуждаясь, был и статистом в маленьком театрике и, наконец, даже обрадовался месту рабочего в копях Броттера, где можно было надеяться на постоянный заработок. Затем — чудесная метаморфоза его судьбы. И вдруг как снег на голову появилась первая жена!
Как нашла она его? Это было более чем просто: о чудесной удаче Варецкого были сообщения в эмигрантской печати. Прочитав в «Новом времени» перепечатку из нью-йоркского «Утра», Надежда Васильевна живо собралась в Нью-Йорк. За три года, прошедших после его исчезновения, она сколотила себе небольшие деньги: открыла в Софии русскую столовую-булочную. Труднее всего было с визой, но и её удалось получить через американский Красный Крест. Надежда Васильевна по-прежнему любила своего мужа и ехала с целью его вернуть. Это она высказала растерявшемуся Варецкому, появившись перед ним без всяких предупреждений в десять часов вечера 19 августа 1924 года. Жена его уехала в театр, а сам он вернулся с делового заседания. Разговор обострился сразу. Надежда Васильевна потребовала, чтобы Варецкий бросил свою вторую жену. Деньги она отвергла с негодованием, хотя
Варецкий, постепенно набавляя, дошёл до двух миллионов долларов. Скандал был бы ужасен. Все здание только что воздвигнутого благополучия могло разлететься, как воздушный замок. Недействительность брака… тюрьма… и нужда, окончательная, безысходная. Варецкий заговорил мягко, как только мог.
— Нюра, ну, я виноват перед тобой, я не выдержал нужды. я оставил тебя. Но неужели мстить мне так жестоко — христианское дело? Ведь ты всегда была такой верующей, Нюра, так молилась. И вдруг теперь.
— Да не мстить я к тебе приехала, пойми! Истосковалась я без тебя.
— Но ты же мне готовишь уголовное дело!
— Скроемся, переменим фамилию, уедем в Европу.
— Броттер со своими миллиардами всюду достанет.
— Достанет или нет, это мы ещё посмотрим, а уж тут ты наверняка завтра же будешь в тюрьме. Или ты уедешь со мною, или твоей жене через час всё будет известно!
На побледневших тонких губах Варецкого появилась ироническая усмешка.
— И что, вам очень нужен, Надежда Васильевна, муж из-под палки? Что это за жизнь будет?!
— Будь что будет. Стерпится — слюбится. А другой я тебя не уступлю! Не могу я без тебя, Вадя, голубчик! Ночи ни одной спать спокойно не могу! Вернись, родной мой, ради Бога, вернись! Что я тебе сделала? Люблю. Люблю, Вадя. Сил моих нет! Люблю!
И она бросилась ему на шею.
Варецкий высвободился резким движением.
— Осторожнее, могут войти.
Нет, Верецкий схватил жену за горло, но у его виска оказался браунинг.
— Жене донесут? — зло спросила она, потемнев в лице. — Трусишь, голубчик? А каково было мне, когда ты меня бросил? Я за себя постоять сумею. Документы-то все у меня…
Быстрым движением Варецкий схватил её за горло. Пальцы сжались, но тут же у его виска оказался браунинг. Он с ругательством выпустил её. А она только усмехнулась.
Голубчик, я знала, на что иду. Голыми руками меня не возьмёшь. Ну, я вижу, с тобой разговаривать нечего. Пойду к твоей наречённой жене. Небось, вернулась уже на свой девятнадцатый этаж. Видишь, я полную разведку произвела — всё знаю.