- Я не хочу быть особенной. Я хочу быть с родителями, - произнесла она.
- Неправильно, когда дети уходят из жизни раньше родителей. Природой заведено, что мама и папа оставляют после себя след в виде своего ребенка. Твои оставили чудесный след. Ты прекрасна. Ты яркая и индивидуальная. Но ты должна запомнить одну вещь: нужно учиться жить настоящим, а не мечтами о прошлом. Иначе ты никогда не сможешь быть счастливой. Люди детства всегда несчастливы.
- Неправильно, когда люди уходят из жизни едва перешагнув порог тридцатилетия. Они даже не дожили до среднего возраста. Моя мама была чуть старше вас. Вы готовы умереть так рано?
Яна беспомощно посмотрела на мужчин, которые стояли возле лифта молчаливо поддерживая то, что она пыталась внушить девочке.
- Езжайте без меня, - твердила Каролина сквозь слезы. - Я остаюсь с родителями.
- Даже если этот лифт каким - то чудом и телепортирует нас по городам, - присел к ней Егор с другой стороны. - Это вовсе не значит, что ты оказалась в том дне, когда они погибли. Быть может, за этой дверью уже живут совсем другие люди. Детка, тебе нельзя застрять здесь в одиночестве. Поехали с нами.
- У многих из нас есть поступок, за который мы корим себя всю жизнь, - вступил в разговор профессор, неожиданно приняв сторону девочки. - Я прожил пятьдесят два года с осознанием того, что будь у меня всего лишь один - единственный шанс повлиять на судьбу, я бы вернулся в апрель шестьдесят восьмого.
Все четверо замолчали. Яна с Егором переглянулись и тут же спрятали свой взгляд в надежде, что остались незамеченными и непонятыми друг другом. Ей было неловко оттого, что она так сильно желала вернуться в день, когда они стали врагами, чтобы показать ему собственную правду. Ему было неловко оттого, что он бесконечно желал увидеть произошедшее с Яниной стороны, чтобы простить и изменить всё то, что произошло за эти годы. Профессор рассматривал несколько возможных вариантов спасения друзей, поэтому не замечал ничего, что происходило вокруг. Звенящую тишину подъезда нарушали лишь всхлипывания Каролины, которая продолжала держаться за дверную ручку так крепко, будто боялась, что кто - то из взрослых попытается силой затащить её в кабину лифта.
- Вы считаете, что вам выпал этот шанс? - спросил вдруг Егор, заранее зная ответ. Вопрос был адресован профессору, но взглядом он сверлил Яну. Она гладила по голове Каролину, ощущая ладонью шершавый ежик её волос, но затылком чувствовала, что он не отрываясь смотрит только на нее.
- Даже готовы впервые пропустить лекцию математической статистики ради мечты? - попыталась девушка немного разрядить обстановку.
- Ради такого шанса я даже готов пожертвовать собой, - не оценил Яниного порыва Лев Карлович.
- Значит нам с вами остается только лишь пожелать удачи друг другу, - кивнул Егор и поднял ладонь с призывом дать "пять". Его жест поддержала только Яна, хлопнув по его большой мозолистой ладони своей маленькой аккуратной ладошкой.
Каролина и профессор были настолько серьезно - сосредоточенными, что их из шока сейчас вряд ли смог вывести даже внезапный апокалипсис.
- Уверена, что твои родители еще будут гордиться тобой, малыш, - прошептала Яна девочке на ухо и первой вошла в лифт.
Последнее, что троица увидела перед тем, как створки закрылись, это океан надежды в глазах подростка с подтеками туши на щеках. Призадумавшийся Егор на автомате с удовлетворением отметил, что так она еще больше стала походить на новую злодейку его комиксов. Мстительную и кровожадную, но безумно обаятельную и харизматичную. Похоже, что подсознательно он уже предчувствовал, в какую сторону он хотел бы изменить свою жизнь в следующей, послелифтной, жизни.
- Как бы там ни было, я буду рада даже жизнь прожить в прошлом, лишь бы этот ребенок вернулся в полноценную семью. Дети не должны жить в интернатах без родителей, - сказала Яна, нажимая единичку.
Кабина лифта дернулась, заскрипела, но послушно поехала вниз.
Двери открылись на первом этаже, и все снова увидели знакомые ядовито - зеленые стены. Откуда - то сверху по широким перилам катилась ватага мальчишек. Они громко хохотали и стучали металлическими пряжками на портфелях по кованым перегородкам.
- Мой выход, - сказал профессор и, легонько кивнув головой своим попутчикам, вышел из лифта.
- Не знаю, что там у вас случилось, но удачи вам желаю от всей души, - кивнул Егор в ответ, а Яна приветливо помахала рукой на прощание.
Лев Карлович легонько кивнул и скрылся за поворотом, а через мгновение за ним с грохотом закрылась дверь подъезда. Ребята в лифте проводили взглядом четырех парнишек, которые весело и шумно вспоминали свой вчерашний поход на речку. Невольно подслушав часть их разговора, Яна обернулась к Егору.
- А мы с тобой что будем делать? Может, выйдем на улицу и подождем их?
- Отличная идея, - мрачно кивнул он и в этот же момент дверцы лифта захлопнулись сами собой, и кабина медленно поползла вверх.
- Ты нажал на кнопку? - поинтересовалась она.
- Ты совсем тупая что ли? - воскликнул Егор. - Как бы я незаметно через тебя дотянулся до панели?
- Ты вообще не изменился, - вздохнула Яна и отвернулась к стене.
Ей было обидно ровно настолько, насколько было обидно десять лет назад. Время шло. Но ощущение того, что всё случилось неправильно, её не покидало. С тех пор, как она села на поезд конечной станцией которого был Санкт - Петербург, её жизнь круто изменилась. Но всё, что жило в душе, осталось там же. Она сбежала из города, но не смогла убежать от себя. Все школьные обиды перебрались в северную столицу вместе с ней.
Они молчали, задумавшись каждый о своем. Оба прекрасно знали, что думают об одном и том же. Но заговорить никто не решался. Тишину нарушало лишь тихое поскрипывание кабины. А лифт всё ехал и ехал вверх, живя своей собственной жизнью и не подчиняясь нажатию кнопок. Минута. Другая. Третья.
По всем законам логики, они уже давно должны были выехать за пределы шахты и мчаться прямиком в космос. Но тросы шумели. Кабина продолжала свой путь вверх.
- Егор, нас лифт выкинул в 2006 год. Почему? Если бы только я одна хотела всё вернуть, он бы выкинул туда только меня, - нарушила молчание Яна, стоя спиной к нему. Она боялась снова нарваться на грубость. Этот человек доставил ей столько боли, в том числе и физической, что она испытывала к нему смешанные чувства до сих пор.
- Мне нечего ответить тебе. Ты предала меня. Разговор окончен, - твердо ответил он.
- Егор, ты ведь даже не дал мне шанса объясниться тогда.
- И сейчас не даю.
- Сейчас у тебя нет выхода. Похоже, что мы не сможем покинуть этот лифт, пока не поговорим. Я скажу тебе правду всего один раз. Верить мне или нет - твое право, - упорно продолжала говорить она.
Яна повернулась к нему лицом и выложила всё, что накипело в душе за десять лет. И про записки, которые стащил у неё из сумки одноклассник. И про то, что однокласснику видеть вовсе не следовало. И про слухи за их спинами.
- Ты зря ненавидел меня все эти годы. Козлов стащил у меня твою записку, прочитал всё то, о чем не знал никто из наших, а потом подкинул обратно мне в сумку и сообщил тебе, что это я смеюсь над тобой на переменах при всех. Он выдал вычитанное из той твоей записки за мои слова. Но я никогда и никому ничего о нас не говорила. Никто ничего не знал. И если бы мы были старше, у нас бы всё получилось. Нам было четырнадцать. Мы были в возрасте Каролины. Ты видел её сейчас, она же еще совсем малышка.
- Почему я должен тебе верить? - спросил Егор.
- Потому что жизнь нас вернула в тот самый день. И дает тебе шанс лично убедиться в моей верности тебе и нашей с тобой дружбе, - улыбнулась она.
Створки лифта звякнули и приветливо распахнулись прямо напротив двери выполненной по дедушкиному индивидуальному эскизу Яниным крестным.