Стебликов едва за ним поспевал. Окна первого, второго и третьего этажей были зарешечены. Они добрались до четвертого этажа девятиэтажного дома. Здесь решеток не было.
— Подстрахуй, — буркнул Тимоха.
От лестницы до окна было не менее двух метров, что означало «подстраховать», лейтенант не знал. В метре от окна слева проходила водосточная труба, а на полметра ниже окна узкой ленточкой протянулся карниз. Может быть, как опора он и годился, если за что-то держаться, но и то сомнительно. Слишком покатый и узкий, упереться можно только мысками ботинок.
Тимоха достал из-под куртки веревку, на одном конце которой был привязан такелажный ремень. Он опоясался ремнем, второй конец привязал к стальным поручням. Длина веревки составляла метра три. Если он промахнется, то долетит до третьего этажа и с маху врежется в стальные перекладины лестницы. Перспектива не из приятных.
Стебликов не знал, что ему делать и лишь наблюдал за действиями подельника. Надо отдать уголовничку должное, работал он, как часы, ни одного лишнего движения, ни одной потерянной секунды. Самым красивым моментом был прыжок. Маленький, коренастый, приземистый, а летел по воздуху, словно птица.
Тимоха не промахнулся. Он, как муха, прилепился к водосточной трубе, обняв ее, точно потерянную в детстве маму. Ноги сами уперлись в карниз. На передышку крепыш отвел себе пять секунд, и следующий скачок от трубы к окну выглядел грандиозным кульбитом виртуозного циркача.
Тимоха действительно напоминал муху. Он летал и цеплялся за выступы, за которые ни один нормальный человек не решился бы взяться да еще на высоте четвертого этажа. Откуда такая дерзкая смелость?
Держась одной рукой за оконную раму и стоя на покатом скользком карнизе, человек-муха достал из кармана стеклорез, вырезал квадрат в стекле и, немного надавив на него локтем, выдавил стекло, которое бесшумно провалилось в промежуток между рамами и даже не раскололось. Просунув руку, отодвинул шпингалет и открыл окно.
Стебликов наблюдал за происходящим с открытым ртом, будто смотрел на экране захватывающий боевик. Он и глазом моргнуть не успел, как его напарник оказался в помещении. Сняв с себя ремень, он пристегнул его к трубе отопления и пальцем поманил лейтенанта. Стебликову оставалось лишь пробраться по натянутой веревке в дом, миновав без твердой опоры под ногами каких-то два метра. Насмотревшись на кульбиты своего напарника, он отважно бросился в бой со своим страхом.
Все прошло благополучно, и через минуту оба стояли в конце длинного темного коридора.
— Теперь слушай меня внимательно, Парфен. Дойдем до середины коридора, там лестничная площадка. Нам надо спуститься на второй этаж. Внизу такой же коридор. Там мы пробудем минут пять и потом повторим тот же путь, но в обратном порядке. Ничего сложного. Но тебе предстоит выполнить одну работенку. Дело в том, что лестничная площадка второго этажа и коридор хорошо освещены. На лестничной клетке стоит стол, а за ним сидит охранник. Тебе крупно повезет, если он спит. А если нет, то ты должен его обезвредить на час или два. Как? Твое дело. Не мне тебя учить дурить конвоиров и охранников. Ты же у нас известный колобок. Когда появишься в его поле зрения, вас будет разделять девятнадцать ступенек и два метра площадки плюс стол. Здесь потолки по четыре метра, лестничные пролеты длинные. На раздумья у тебя нет времени. Реши, как будешь действовать, пока мы пройдем полкоридора и два этажа вниз.
— Он вооружен?
— Возможно. Не знаю. Но у него есть кнопка тревоги и телефон на столе.
— Девятнадцать ступенек и протянутая рука к кнопке. Хорошее соотношение возможностей.
— Я наслышан о твоих подвигах. Четыре удачных побега и два из них из-под стражи. Потому тебя и взяли, что ты такой ловкий. Пошли. У нас время рассчитано по секундам.
Тимоха достал фонарь, включил его и кивнул Стебликову, чтобы тот шел первым. Они пошли.
Пожалуй, еще никто и никогда не ставил перед лейтенантом такой сложной задачи. Все, что он мог сделать, это поставить себя на место настоящего Парфена. Как бы тот поступил в такой ситуации? Нерешаемых задач не бывает, тут важен подход, единственный и правильный. У Стебликова пухла голова от напряжения. Необходимо расслабиться. Мышцы начинали костенеть, а ноги превратились в ходули.
Они дошли до площадки и свернули к лестнице. Девятнадцать ступеней, их в пять прыжков не одолеешь. В него раза три выстрелить успеют. С испуга пальнуть и в родную мать можно. Самооборона все грехи спишет.
Один пролет прошли. Но стоящая мысль так и не появилась. Тягучая, длинная до бесконечности лестница. Ну что? Ясно одно, на таран охранника не возьмешь.
Тимоха шел сзади и дышал ему в затылок. Лейтенант не сомневался, что бандит сжимает в кармане рукоятку пистолета. Он получил однозначный приказ: «Если что, Парфена убрать!» И приказ будет выполнен. Ему до сих пор не верят. И правильно делают. Говорить можно что угодно и назваться кем хочешь, но нужны подтверждения, а их пока нет. Нет, и слава богу. Когда они придут, его на мелкие ремешки порежут и свиньям скормят. Братва такой лажи не простит. А ведь, небось, Куприянов нашел бы достойный выход… Так у него же опыт и погоны капитана! Эх, была, не была.
— Стой здесь, Тимоха. Дальше моя работа. Не лезь.
Оставался последний пролет. Лейтенант вышел на площадку. Все правильно. Девятнадцатью ступенями ниже на ярко освещенной лестничной клетке стоял стол, за ним сидел крепкий молодой парень, пил кофе из пластикового стаканчика и смотрел на экран крошечного транзисторного телевизора.
— Эй, дружище! Встречай гостей! Вот я и пришел! — крикнул Стебликов, запрыгнул на перила и, расставив руки в стороны, чтобы сохранить равновесие, как на санях с горки, с ветерком заскользил по полированным перилам вниз.
Охранник ничего не успел понять. Он даже не испугался, уставился на летучего психа, будто увиденное явление было частью или продолжением фильма. Эпизод длился недолго, как вспышка фотокамеры. Приведение соскользнуло вниз в считанные секунды. Стебликов по инерции проскользил подошвами по зеркальному кафелю и врезался в стол, которым и прижал охранника к стене, блокировав тем самым все его движения. Термос, телевизор и телефон полетели на пол, у сторожа кусок застрял в горле, он закашлялся, а лейтенант тем временем выдернул тяжелый с тремя батарейками фонарь и с силой трижды огрел парня по темени. Оказалось мало, пришлось пару раз добавить, чтобы парень отключился. Стебликов отодвинул стол, и охранник повалился на пол вместе со стулом. Теперь он уже не представлял никакой угрозы.
Тимоха стоял на нижней ступени и гоготал.
— Ну ты артист, Парфен!
Стебликов оглянулся. Тимоха бросил ему наручники.
— Оттащи его к батарее и пристегни к трубе. И кляп сунь в пасть.
По скользкому кафелю и слона без особых усилий можно покатать, как по льду. Тимоха не обманул лейтенанта. У охранника на поясе была кобура, а в ней лежал пистолет. Стебликов его конфисковал.
— Дай мне! — приказал партнер.
— С тебя и одного хватит. И смени тон. Я тебе не погоняла, а ты мне не пахан. Делаем работу и уходим.
Из телефонной трубки, валявшейся рядом с телефоном, послышался мужской голос.
— Але, але, Жора, с кем ты там разговариваешь? Что у тебя там?
На мгновенье оба налетчика смолкли, с некоторым испугом глядя на говорящую трубку. Первым среагировал Стебликов, поднял ее и ответил:
— Ничего. Телевизор работает. Трубку локтем задел.
— У тебя все в порядке? Что с твоим голосом?
— Иди ты в баню. Не мешай, я тушенку жую.
Лейтенант поднял телефон и положил трубку на рычаг. Он понадеялся, что на том конце провода все поняли правильно и примут должные меры.
— Телефон прямой с централизованным пунктом охраны. Надо торопиться, — скороговоркой пробурчал Тимоха и свернул в левый коридор. Стебликов сунул пистолет в карман, поднял стол, но никакой кнопки тревоги не заметил. Задерживаться он не мог, стал догонять напарника. Нужная комната находилась в центре коридора. Тимоха достал отмычки и открыл ее в считанные секунды.