— У вас, месье Пуартье, возникли какие-то вопросы к компании?
— Не совсем так, месье Мердок. Ответы на все вопросы я знаю. Ваша компания выплатит мне миллион евро в случае смерти моей жены. Тот миллион, который мы и вложили. Второй миллион остается у вас. Правда, вы лишаетесь очень солидных взносов. Но в нашем соглашении есть пункт, по которому компания не выплачивает иск.
— Совершенно верно. Речь идет о насильственной смерти и если компания совместно с правохранительными органами в течение месяца найдет виновника смерти вашей жены. В этом случае вы отказываетесь от страховой премии, и вложенный вами миллион остается на счетах компании. Честно вам скажу, мне это соглашение не нравилось изначально. В нем очень много подводных камней. Хотя наши юристы никаких подвохов не нашли.
— А их и нет. Дело в том, что я оцениваю жизнь моей жены намного дороже состояния, которое перейдет мне по наследству. Только вместе с Катрин мы сможем удвоить его в течение нескольких лет, и такие расчеты уже есть. Страховой полис существует для того, чтобы недоброжелатели знали — любое покушение на жизнь моей супруги чревато гильотиной. Но, как видно, этого оказалось мало. Такие люди есть. Подозрения Катрин не были беспочвенными. Честно скажу, я и сам считал смерть ее сестры и брата загадочными. Теперь она предполагает, что наступила ее очередь. Я уезжаю в Россию на один-два месяца по делам нашей фирмы. Признаюсь, мне страшно оставлять супругу без должной защиты.
— У вас есть серьезные основания или вы заразились беспочвенными страхами мадам Пуартье?
— Давайте попробуем разобраться вместе. — Чаров положил на стол диктофон и включил его.
Сразу стало понятно, что разговор происходит между мужчинами. У одного голос низкий, резкий, уверенный, а у второго немного отстраненный и растерянный.
— А я тебе говорю, Антоша, что этот тип никуда от нас не денется. Он зажат в тиски. Я в законах лучше тебя смыслю. Как только он исчезнет из поля зрения, эту стерву надо придушить, как собаку.
— Почему придушить? Мы же хотели…
— Я фигурально. Хватит ждать у моря погоды. Мы яиц не высидим.
— Что ты от меня хочешь? Я возражаю? Распалился, даже зубы скрипят.
— Ждать устал, вот и скрипят…
На этом запись обрывалась.
Мердок задумчиво почесал свой мясистый нос.
— Откуда взялась эта запись?
— Пленка вынута из автоответчика. Катрин сняла телефонную трубку в приемной, хотела куда-то позвонить, но услышала этот разговор. К сожалению, она не сразу сообразила нажать кнопку записи, и получился лишь обрывок разговора. Но и он достаточно красноречив.
— Согласен. Но какой же идиот станет обсуждать такие дела по телефону?
— У мадам Пуартье свой телефон на третьем этаже. Этот номер установлен в кабинете Бориса Берто. Параллельный аппарат стоит в приемной, так как он проводит в ней много времени. Со своего телефона она не может прослушивать разговоры адвоката.
— Он говорил с Ан…
— Антуаном, своим братом. Антоша — это ласкательное имя в русском языке.
— Человек, которого они упоминали…
— Речь шла обо мне.
— Почему они решили, будто вы должны им что-то?
— Расчет, как я догадываюсь, построен на шантаже, результатом которого станет дележ наследства.
— В чем же заключается шантаж?
— По просьбе Катрин я принял французское гражданство и имя ее отца. Так проще заниматься делами. Но я еще не отказался от российского гражданства. Впрочем, это уже детали. Все документы оформлял Борис. Он потакал хозяйке и умышленно пошел на нарушение закона, получив таким образом кучу козырей в свои руки. Я их последний шанс. При жизни Катрин они ничего не получат, кроме мизерной ренты в старости.
— Любопытная история.
— Из любопытной она может превратиться в трагическую. Меня не интересуют страховые премии. Оставьте себе все деньги, но обеспечьте безопасность моей жене. Пока она жива, вы будете получать солидные взносы, и вам не придется в месячный срок искать убийцу. Дешевле установить за Катрин постоянное наблюдение и предотвратить несчастье. Я знаю о высокой репутации вашей компании и о профессиональных сыщиках, работающих у вас. По этой причине мы и обратились именно к вам. Цель одна. Вы, так же как и я, заинтересованы в том, чтобы Катрин Пуартье оставалась живой и невредимой.
— Я вас понял, месье Пуартье. Мы примем все необходимые меры. Можете ехать спокойно по своим делам. И оставьте мне, пожалуйста, эту запись.
— Конечно. Мне она не нужна. И вот еще что. В доме не принято принимать посетителей без секретаря. Так что постарайтесь избежать с ней конфиденциальных контактов, они тут же насторожат злоумышленников.
— А почему это плохо?
— Они от своей идеи все равно не откажутся, но станут осторожнее и придумают более хитрый способ избавиться от хозяйки.
Мердок опять почесал свою сливу.
— А нельзя вышвырнуть этих подонков за дверь?
— Замена им уже подыскивается. Вопрос-то совсем не в этом. Им не обязательно убивать Катрин собственными руками. Можно и бомбу сбросить с самолета. Важен факт смерти, а не кто и где этот акт совершит. Надо помнить главное, что их окончательная цель — я, а моя жена играет роль обычного препятствия, которое надо снести на своем пути. Ведь речь не идет о кровной мести, где ты мстишь лично своим врагам, прикладывая к этому собственную руку. Вот в этом вся проблема. Выставив их за дверь, мы лишь даем им шанс получить железное алиби и воспользоваться киллером. Я не знаю человека, которому удалось увернуться от снайперской пули. При нынешних технологиях нож в спине выглядит банально и маловыразительно, как устаревшие, покрытые пылью методы комиссара Мегре из романов Сименона.
— Счастливого пути, месье Пуартье.
Чаров понял, что Мердок был явным поклонником творчества Жоржа Сименона.
Последние наставления жене он сделал утром перед отъездом. Она все же настояла на своем и сама отвезла его в аэропорт. Он повернул к себе зеркало заднего обзора, якобы причесаться и безошибочно определил слежку. Нет, Мердок не хочет терять страховые взносы! Чаров улыбнулся. Ну что за жизнь, нигде нет покоя. От одной мясорубки к другой. Здесь одна головная боль, там другая. Из жара в холод, из холода в жар. В Питере его ждали новые дела, новые заботы и море работы. Столько он еще никогда не трудился.
Целуя на прощание Катю, он думал о том, что еще сегодня будет целовать Нику.
Хоть на минуту подумать о приятном.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ДЕЛО О НАЕЗДЕ - 2
Если не знать всей подоплеки, то поведение Чарова не укладывалось ни в одни рамки. Элементарная логика не просматривалась в его поступках.
Как только Остужев вышел из больницы, его тут же посадили в кабинет генерального директора фирмы «Русский Версаль», на дверях которой висела табличка «Г.У. Чаров». Сотрудники ранее не видели своего шефа, их набирали через агентства. Появившийся в офисе директор не устраивал совещаний, ни с кем персонально не знакомился. Задания получали через секретарей. Надо сказать, что это никого не удивляло. Фирма только расправляла крылья.
По возвращении настоящего Чарова из Франции, Остужев доложил приятелю обстановку. Выглядел после курса лечения Алексей бодро, работа ему нравилась. Ничего не приходилось выдумывать, нужно было лишь следовать инструкциям Юрия и Владислава. Ребята заботились о нем и даже в больницу к нему приезжали. Правда, ему не позволили пригласить жену из Харькова, хотя бы на пару дней, но он не обиделся. Он понимал, любой след из прошлого может нарушить планы Геннадия. Жена захотела бы поговорить с врачами, а он не сумел бы ей объяснить, почему живет под чужим именем. Важно, что он мог высылать ей ежемесячно кучу денег и семья перестала нуждаться.
Геннадий остался доволен. Он передал Алексею конверт и сказал:
— Я разговаривал по телефону с одним очень опытным адвокатом. Тебе придется поехать к нему и передать этот конверт. Здесь мое завещание, заверенное в нотариальной конторе. Ты можешь его прочесть. Я хочу, чтобы после моей смерти все мое имущество передали внуку, а до совершеннолетия опекунство было возложено на его мать.