От предложения министра Коротков отказался. И правильно сделал, иначе после ареста Берии и расправы над ним мог оказаться в числе его «приспешников» со всеми вытекающими отсюда грустными последствиями.
Свой отказ Коротков мотивировал чрезвычайной занятостью в должности исполняющего обязанности начальника внешней разведки, невозможность покинуть Москву даже на один день в этот сложный период реорганизации аппарата и прочее, и прочее. Причины, конечно, уважительные. Однако, по мнению автора, Короткову не понравилось, что поездка должна была быть абсолютно секретной, о ней ничего не должен был знать даже Вячеслав Молотов, тогда и первый заместитель Председателя Совета Министров, и министр иностранных дел СССР! Это не могло не насторожить Короткова. Он понимал, что секретность, конечно, непременная составляющая деятельности разведки. Но у всего есть свой предел. Короткову довелось с тем же Молотовым выезжать на сессии министров иностранных дел, и он знал, на каком уровне согласовываются даже самые незначительные на первый взгляд шаги в международном общении. Такая миссия наведение мостов с Югославией — не могла иметь места без ведома министра иностранных дел, ЦК КПСС, и поездку следовало рассматривать не как операцию разведки, а серьезную акцию государственного и международного масштаба. Распоряжения одного лишь первого заместителя Предсовмина и министра в данном случае было явно недостаточно.
Коротков раскрутил совершенно правильно. К сожалению, на этом деле пострадал известный контрразведчик Сергей Федосеев (впоследствии один из главных разработчиков при изобличении предательской деятельности Олега Пеньковского и автор многих книг о разведке под псевдонимом Ф. Сергеев).
Федосеев принял предложение Берии. Ни до какого Белграда он, однако, доехать не успел. Но успел даже покинуть Москву. Потому как его разговор с министром имел место перед самым арестом Берии. Видимо, при их встрече присутствовал кто-то еще, поскольку именно на этом основании новое руководство МВД поначалу вообще намеревалось уволить Федосеева со службы, как «пособника врага народа». Трогать его все же не стали, но долгие годы притормаживали служебный рост опытного, умного и одаренного контрразведчика.
26 июня 1953 года Лаврентий Берия был арестован.
Затем последовали аресты либо увольнения из МВД многих генералов и старших офицеров как в центральном аппарате, так и на местах. В частности, были арестованы и осуждены впоследствии соответственно к пятнадцати и двенадцати годам лишения свободы Павел Судоплатов и Леонид Эйтингтон. Арестовали и Леонида Райхмана[167].
16-23 декабря 1953 года в Москве под председательством маршала Ивана Конева состоялось Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР, образованное для рассмотрения дела Лаврентия Берии, Богдана Кобулова, Всеволода Меркулова, Владимира Деказанова, Павла Мешика, Льва Влодзимирского и Сергея Гоглидзе.
В числе вмененным подсудимым преступлений упоминались измена Родине и шпионаж в пользу разведок империалистических держав. Эти обвинение могли вызвать у ветеранов разведки и контрразведки, хорошо представляющих, что такое шпионаж, только недоумение…
Тем не менее, все подсудимые были признаны виновными во множестве преступлений и приговорены к высшей мере наказания.
«Акт. 1953 года, декабря 23.
Сего числа в 19 часов 50 минут на основании предписания председателя специального судебного присутствия Верховного суда СССР от 23декабря 1953 года за № 003 мною, комендантом специального судебного присутствия генерал-полковником Батицким П. Ф., в присутствии Генерального прокурора СССР, действительного государственного советника юстиции Руденко Р. А. и генерала армии Москаленко К. С. приведен в исполнение приговор специального судебного присутствия по отношению к осужденному к высшей мере наказания — расстрелу Берии Лаврентия Павловича».
Акт скреплен подписями названных трех лиц.
Еще одни акт:
«23 декабря 1953 года замминистра внутренних дел СССР тов. Лунев, зам. Главного военного прокурора т. Китаев в присутствии генерал-полковника тов. Гетмана, генерал-лейтенанта Бакеева и генерал-майора Сопильника привели в исполнение приговор специального судебного присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года над осужденным: Кобуловым Богданом Захарьевичем, 1904 г. Р[168].
Меркуловым Всеволодом Николаевичем, 1895 г. р.
Деканозовым Владимиром Георгиевичем, 1898 г. р.
Мешиком Павлом Яковлевичем, 1910 г. р.
Влодзимирским Львом Емельяновичем, 1902 г. р.
Гоглидзе Сергеем Арсентьевичем, 1901 г. р.
к высшей мере наказания — расстрелу.
23 декабря 1953 года в вышеупомянутые осужденные расстреляны». Смерть констатировал врач (подпись).
В архивах ФСБ хранятся десятки тысяч справок спецотделов о приведении в исполнение смертных приговоров. Ни в одной из них не упомянута фамилия исполнителя. Они были лицами засекреченными, в штатах НКВД могли числиться кем угодно: шоферами, надзирателями тюрем, охранниками.
Данные два акта — единственные исключения. Исполнители смертных приговоров названы и по фамилии, и по занимаемой должности.
В тот же день, что был арестован Лаврентий Берия — 26 июня 1953 года, — новым министром внутренних дел СССР был назначен Сергей Круглов.
Обязанности начальника внешней разведки Александр Коротков исполнял примерно два месяца. 17 июля 1953 года начальником главного управления МВД (внешней разведки) был назначен председатель Комиссии по выездам ЦК КПСС, бывший посол СССР и США и Китае, Александр Панюшкин. Александр Коротков остался его заместителем.
1 сентября 1953 года Указом Президиума Верховного Совета СССР было упразднено Особое Совещание при МВД СССР. Наконец-то ликвидировали этот позорный для страны, почитающей себя цивилизованным государством, орган вне судебной расправы.
Вскоре высшее руководство страны пришло к заключению, что нельзя вверять в одни руки руководство и органами государственной безопасности, и внутренних дел. По мнению автора, это решение диктовалось не столько интересами дела, сколько страхом. Обыкновенным страхом, что, попади, не дай Бог, такой двухголовый монстр в распоряжение какого-нибудь нового Ежова с амбициями главы страны, многим, стоящим сегодня у власти, не сносить головы.
Потому-то 10 февраля 1954 года ЦК КПСС принял решение о выделении органов государственной безопасности в самостоятельное ведомство. Указом Президиума Верховного Совета СССР 13 марта 1954 года был образован Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР.
Министром внутренних дел СССР был оставлен генерал-полковник Сергей Круглов. Председателем КГБ при Совете Министров СССР был назначен генерал-полковник (с августа 1955 года генерал армии) Иван Серов. Тот самый Серов, с которым Коротков работал в Берлине в 1945–1946 годах и хорошие отношения с которым, невзирая на разницу в званиях и должностях, у него сохранились и на тот день, и до конца жизни.
Год сомнений и тревог…
Февраль 1956 года принес советским людям сильнейшее — после марта 1953 — потрясение. С 14 по 24 февраля в большом Кремлевском дворце проходил ХХ съезд КПСС. Уже после заключительного закрытого заседания в пятницу 24 февраля, на котором состоялись выборы центральных органов партии, делегатов (многих в гостинице, уже пакующих чемоданы) попросили не разъезжаться, а задержаться еще на день.
В субботу, 25 февраля, на «секретном» заседании съезда первый секретарь ЦК Никита Хрущев прочитал свой «секретный» же доклад о культе личности Иосифа Сталина и ликвидации его тяжелых последствий[169].
Доклад, разумеется, был секретом полишенеля. В виде закрытого письма ЦК КПСС доклад в виде брошюры за номером, в красно-лиловой обложке рассылался по первичным партийным организациям и зачитывался на закрытых партийно-комсомольских собраниях на предприятиях, в организациях, учреждениях, воинских частях. Разумеется, через несколько дней содержание доклада знала вся страна. Естественно, вскоре он был напечатан в крупнейших газетах всего западного мира и вызвал там настоящую сенсацию. Не напечатали его только в советских газетах. Внятного объяснения этому не найдено и по сей день. Здравым смыслом тут и не пахло. Видимо, объяснение следует искать в мании секретности, царствующей многие десятилетия в советском обществе. В СССР умудрились засекретить даже страшное ашхабадское землетресение 1948 года, унесшее десятки тысяч жизней. В СССР доклад Хрущева был опубликовал лишь лет через тридцать, когда самые сенсационные его абзацы после разоблачений преступлений сталинского режима выглядели детским лепетом.
167
Судоплатов и Эйтингтон отсидели свои сроки от звонка до звонка. Впоследствии оба реабилитированы: Эйтингтон посмертно, Судоплатов еще при жизни. Райхман без суда отсидел много лет, после чего был освобожден, но не реабилитирован, поскольку не был осужден! Сегодня нет в живых ни Судоплатова, ни Райхмана.
168
Амаяк Кобулов ненамного пережил старшего брата. В июне 1953 г. генерал-лейтенант А. Кобулов был арестован и в октябре 1954 г. расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР.
169
Надо отметить, что Хрущев проявил при этом настоящую военную хитрость, полностью себя оправдавшую. Теперь известно, что большинство тогдашнего высшего партийного руководства были против включения вопроса о Сталине в повестку дня съезда. Хрущев прочитал свой доклад на свой страх и риск, но после того, как был избран Первым секретарем ЦК! То есть, он уже не зависел от своих еще весьма влиятельных оппонентов.