«МГБ СССР просит разрешения на подготовку и организацию теракта против Тито, с использованием агента-нелегала «Макса» — тов. Григулевича И. Р., гражданина СССР, члена КПСС с 1950 года (справка прилагается).
«Макс» был переброшен нами по костариканскому паспорту в Италию, где ему удалось завоевать доверие и войти в среду дипломатов южноамериканских стран и видных костариканских деятелей и коммерсантов, посещавших Италию.
Используя эти связи, «Макс» по нашему заданию добился назначения на пост Чрезвычайного Полномочного посланника Коста-Рики в Италии и одновременно в Югославии. Выполняя свои дипломатические обязанности, он во второй половине 1952 года дважды посетил Югославию, где был хорошо принят, имел доступ в круги, близкие к клике Тито, и получил обещание личной аудиенции у Тито. Занимаемое «Максом» в настоящее время положение позволяет использовать его возможности для проведения активных действий против Тито.
В начале февраля с. о. «Макс» был вызван нами в Вену, где с ним была организована встреча в конспиративных условиях. В ходе обсуждения возможностей «Макса» перед ним был поставлен вопрос, чем он мог бы быть полезен, учитывая его положение. «Макс» предложил предпринять какое-либо действенное мероприятие против Тито[180].
В связи с этим предложением с ним была проведена беседа о том, как он себе это представляет, в результате чего выявились следующие возможные варианты осуществления теракта против Тито.
1. Поручить «Максу» добиться личной аудиенции у Тито, во время которой он должен будет из замаскированного в одежде бесшумно действующего механизма выпустить дозу бактерий легочной чумы, что гарантирует заражение и смерть Тито и присутствующих в помещении лиц. Сам «Макс» не будет знать о существе применяемого препарата. В целях сохранения жизни «Максу» ему будет предварительно привита противочумная сыворотка[181].
2. В связи с ожидаемой поездкой Тито в Лондон командировать туда «Макса» с заданием, используя свое официальное положение и хорошие личные отношения с югославским послом в Англии Велебитом, попасть на прием в югославском посольстве, который, как следует ожидать, Велебит даст в честь Тито.
Теракт произвести путем бесшумного выстрела из замаскированного под предмет личного обихода механизма с одновременным выпуском слезоточивых газов для создания паники среди присутствующих с тем, чтобы создать обстановку, благоприятную для отхода «Макса» и скрытия следов.
3. Воспользовавшись одним из официальных приемов в Белграде, на который приглашаются члены дипломатического корпуса, произвести теракт таким же путем, как и во втором варианте, поручив его самому «Максу», который, как дипломат, аккредитованный при югославском правительстве, будет приглашен на такой прием.
Кроме того, поручить «Максу» разработать вариант и подготовить условия вручения через одного из костариканских представителей подарка Тито в виде каких-либо драгоценностей в шкатулке, раскрытие которой приведет в действие механизм, выбрасывающий моментально действующее отравляющее вещество.
«Максу» предложено было еще раз продумать и внести предложения, каким образом он мог бы осуществить наиболее действенные мероприятия против Тито. С ним обусловлены способы связи и договорено, что ему будут даны дополнительные указания.
Считали бы целесообразным использовать возможности «Макса» для совершения теракта против Тито. «Макс» по своим личным качествам и опыту работы в разведке подходит для выполнения такого задания.
Просим Вашего согласия».
Началась усиленная разработка операции по всем трем вариантам. Понятное дело — убийство президента суверенного европейского государства, одного из героев Второй мировой войны — это не ликвидация предателя и авантюриста Агабекова или утратившего какое-либо политическое влияние эмигранта Троцкого. В случае неудачи мог разразиться грандиозный международный скандал с непредсказуемыми последствиями, наверняка, весьма серьезными.
А на какой директивный документ опирались разработчики операции? Разумеется, не юридический, разумеется, лишь на партийный, разумеется, совершенно секретный.
Автор имеет в виду специальную инструкцию Министерства госбезопасности СССР, утвержденную на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 9 сентября 1950 года (протокол П77/309), согласно которой в отношении некоторых «враждебных лиц» допускалось применение мер по пресечению их деятельности «особыми способами по специальному разрешению»[182].
Дабы замести всякое подозрение на «след Москвы», Григулевич на случай своей гибели должен был написать прощальное письмо, которое неизбежно попало бы в руки югославских спецслужб. В нем «Макс» представил бы себя террористом-одиночкой, совершившим убийство Тито из «идейных соображений».
Смерть Сталина 5 марта 1953 года сама собой отменила операцию «Стервятник». Более того, Берия теперь намеревался восстановить нормальные отношения СССР с Югославией и на государственном, и на партийном уровне! Но отныне Григулевич превращался в опасного свидетеля, который теоретически вполне мог бы изобличить Берию, по меньшей мере, в лицемерии! Первому заместителю председателя Совмина СССР и могущественному министру внутренних дел было чрезвычайно важно выяснить, насколько глубоко Григулевич посвящен в несостоявшийся заговор. Чересчур полное знание всех обстоятельств, а главное, роли Берии, могло стоить Григулевичу жизни.
Расхлебывать это крайне щекотливое и неприятное дело пришлось Короткову, потому как «Макс», будучи нелегалом, числился за его управлением, правда, уже разогнанном Сталиным.
…Несколько часов длилась их насыщенная, крайне интересная и познавательная для обоих участников беседа. Ее особенность заключалась в том, что Коротков не нарушив приказа министра, не мог задать «Максу» ни одного прямого вопроса, относящегося к отмененной операции. «Григулевич был слишком умный и проницательный собеседник, чтобы мгновенно в таком случае не просчитать, сколько будет «два плюс два».
В итоге Коротков с облегчением пришел к выводу, что Григулевич либо действительно ни о чем не догадывается, либо весьма умело и тактично притворяется… Возможно, своим заключением Коротков спас жизнь одного из самых выдающихся советских нелегалов.
К сожалению, на этом завершилась карьера Григулевича как разведчика. Из МГБ он был все же на всякий случай уволен. Правда, эта утрата была компенсирована со временем появлением в отечественной науке талантливого ученого, а в литературе — писателя.
Уже будучи немолодым человеком, Иосиф Ромуальдович Григулевич последовательно защитил кандидатскую и докторскую диссертации (по истории), был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР, как крупнейший в стране специалист по Латинской Америке, истории католицизма вообще, Ватикана в частности. В популярной серии «Жизнь замечательных людей» под псевдонимом И. Лаврецкий (по девичьей фамилии матери) он выпустил книги «Боливар», «Панчо Вилья», «Миранда», «Хаурес», «Че Гевара», «Сальвадор Альенде».
Если в науке и документальной прозе Григулевич-Лаврецкий был автором дотошным, даже скрупулезным, то в жизни — веселым и остроумным рассказчиком.
Самыми известными нелегалами того периода, когда эту службу возглавлял Александр Коротков, волею судеб стали Вильям Фишер, Конон Молодый и супружеская пара — Морис и Леонтина Коэны.
180
Организаторы акции не боялись лгать даже Сталину, полагая, что вождь не станет проверять последнее утверждение. На самом деле, «Макс» никакой инициативы по ликвидации Тито не проявлял. Тут МГБ просто набивало ему, а заодно и себе цену в глазах Сталина.
181
Еще одно свидетельство фальсификации МГБ беседы с «Максом»: получается, что Григулевич согласился «опрыскать» Тито препаратом, действия которого на организм маршала он сам знать не будет!
182
Эти «особые способы» были применены агентом КГБ Богданом Сташинским при ликвидации в октябре 1957 года в Мюнхене идеолога ОУН Льва Ребета и в октябре 1959 года в том же городе руководителя ОУН Степана Бандеры. Орден Красного Знамени за эти акции исполнителю вручил в Москве тогдашний председатель КГБ Александр Шелепин. Впоследствии раскаявшись, Сташинский за день до возведения «стены» перешел вместе с женой — немкой в Западный Берлин. Аппарат Короткова в ГДР никакого отношения к этим терактам не имел.