— Свидетель Колкер Александр Наумович, 1933 года рождения, член Союза советских композиторов. Встаньте. Зачем вы прибыли в Сочи и что хотите сообщить суду?
Суровый и официальный тон судьи подействовал на меня, как холодный душ. На судебном процессе я был впервые.
— Я знаю Якова Бердичевского как хорошего товарища…
— Вы можете сказать что-нибудь по существу дела?
— Да. Я знаю Яшу Бердичевского…
— Достаточно. Садитесь.
Эта жесткая интонация судьи была лишней. Ноги и без нее стали ватными. Я медленно опускался на скамейку. Самопроизвольно.
— Свидетель Рыжов Ким Иванович, 1932 года рождения, член Союза советских писателей. Встаньте. Зачем вы приехали в Сочи и что хотите сообщить суду?
Ким сделал вывод из моего нелепого поведения и решил растопить женское сердце. Умелец! Он довольно долго хлопал рыжими ресницами, как бы справляясь со своим горем. Выжав скупую мужскую слезу и глядя откровенным взором на пышный бюст совдеповской Фемиды, он проплакал:
— Я знаю Якова Бердичевского как…
— Достаточно. Садитесь. Вы оба свободны, — подытожила судья наши свидетельские показания.
Яшке дали полтора года.
Пока мы с Кимом выступали в суде, Черняк, прилетевший с нами в Сочи, не терял времени даром. Появляться в суде он не собирался. Боялся засветиться. Зато в ресторане гостиницы “Приморская” Черняк заказал шикарный стол.
Мы пришли с Кимом злые и голодные. Молча ели, много пили.
Странно, что судебная обстановка рождает такой аппетит. Мне казалось, будто я ем после блокады первый раз! Изрядно захмелев и оставив на столе гору грязной посуды, закурили…
— Сменить скатерть! — громко приказал Черняк. — Я буду заказывать!
Официант услужливо натянул на стол хрустящую крахмалом белоснежную скатерть. “Что прикажете подать?” говорила его поза.
— Три кофе! — брезгливо тявкнул Черняк.
Хозяин жизни.
Полтора года Бердичевский рубил сорго на Северном Кавказе.
Раскаяние в содеянном? На свободу с чистой совестью? Не смешите меня!
Все время отсидки Яша разрабатывал грандиозные планы построения капиталистического общества в одной, отдельно взятой стране. Жажда предпринимательства душила по ночам. В распаленном мозгу “бизнесмена” рождались фантастические проекты. Смелость своих замыслов он и не думал соизмерять с постулатами уголовного кодекса.
Вернувшись из заключения, Бердичевский обнаружил сказочный подарок. Американский дядя подарил ему “за боль годов, за все невзгоды” новенькую “Волгу”. Вот теперь бизнес приобретет особый размах! Да здравствует дядюшка-миллионер и его диетические котлетки!
Один из лучших капитанов дальнего плавания Ленинградского морского пароходства некий Липштейн, тайно перевозил из Европы в Советский Союз золото. Товар этот в виде тонких пластин, тщательно обернутых изоляционной лентой, переправлялся в южные регионы страны.
Бердичевский пошел на “дело” — надо было перевезти маленький сверточек с улицы Ленина на улицу Куйбышева. Там двое своих людей заберут у него сверток и выдадут наличными пятьдесят (!) рублей.
Чем не бизнес? Вот что значит новенькая, блестящая заводским лаком “Волга”!
Правда, дивиденды невелики, но это ведь только начало! Первый шаг к новым победным свершениям!
От улицы Ленина до улицы Куйбышева не больше трех километров. Бердичевский ехал не спеша. Остановился в условленном месте. В точном соответствии с предварительной договоренностью к нему подошли двое…
— За незаконные валютные операции бывший капитан Ленинградского морского пароходства Липштейн осужден на четырнадцать лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в колонии общего режима.
— За пособничество в проведении незаконных валютных операций, принимая во внимание вторую судимость, Бердичевский осужден на четырнадцать с половиной лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в колонии строгого режима.
Я слышал, что Липштейну удалось значительно сократить срок своего заключения и сидел он, как говорится, с копченой колбаской.
Что касается Бердичевского, то он просидел от звонка до звонка. Вдали от вершин Северного Кавказа в страшных лагерях Коми АССР. Шлемазл.
В те годы, когда облитерирующий эндартериит сделал свое черное дело, Ким оставался заядлым курильщиком. Две пачки в день были его нормой. Ничего страшнее при этой неизлечимой болезни не бывает. Никотин способствует сужению и отмиранию капилляров, питающих ткани нашего тела. И если начинается гангрена — ампутация.