Затем он перешёл и на меня.
Самый пиздец был на тусе для группашей в мае, где мы сняли коттедж, и, в общем-то, это было очень напряжно.
(Я там с ним даже не разговаривала, прекрасно зная, каким он по пьяни бывает мудаком, всё время общалась то с Машей, то с кем-нибудь из одногруппников)
Вот только как-то в середины тусы прямо у меня на глазах Димас отлил в бассейн со словами:
– Ох, как Божественно, лучше, чем Кэт жарить!
ЧЕГО БЛЯ?!
Мне стоило больших трудов пропустить это мимо ушей.
А потом Серёга с криком «Тусим до утра» бомбочкой прыгнул в бассейн, прямо туда, куда буквально только что метил Димас…
Когда мы ссорились, то всё доходило до жаркого секса.
(Вот только если трахаться каждый раз, когда он вытворяет всякую хуйню, то так и в кроликов можно превратиться)
Но даже при всех его «особенностях» – на которые я, как любимая девушка, разумеется, закрывала глаза, как же иначе-то – главная проблема была даже не в нём.
Главную толику хаоса в нашу жизнь привносил Герман Виссарионович.
Кто это? А так, видите ли, зовут его батю.
Да, да, того самого поехавшего мажора-националиста со сладким, как и у сыночка, голосом, громадным чсв и таким же телосложением.
Серьёзно, я когда услышала его имя, ржала минут пять.
– Вообще-то Герман – это древнее византийское имя, – с ноткой гордости заметил тогда Дима.
Ой-ой-ой, мы задели чувства националиста, Господи помилуй.
– А маму твою как тогда зовут?
– Лаура, – преспокойно пожал брюнет плечами.
Да он надо мной издевается!
Ну да, я до сих пор не могла простить им тот вечер, в который по мне проехались прямо как по гладильной доске… вот только проблемы ведь в тот вечер ни хрена не закончились.
Наша встреча с этими преемниками дела Адольфа Гитлера прошла настолько плохо, что Димас додумался им сказать, будто мы с ним расстались.
«Ну ладно тебе, зай, ну чё ты, это же временно, пока они не забьют хуй», утешал он меня тогда.
Господи, как же это жалко!
И НИЧТОЖНО!
В итоге это «временно» затянулось уже на месяц с лишним.
Как-то раз Дима попросил меня потусить с Машей подольше, потому что к нему, видите ли, батя зайти должен.
(Зайчик, ты вообще в себе?!)
Я просто ненавидела этого старого расфуфыренного петуха в его «изысканном» коричневом пиджачке с красной бабочкой, косящего под эдакого эстета-интеллектуала, смотрящего на всех сверху вниз, хотя сам из ещё более вонючего говна слеплен, иначе про него никак не скажешь!
И его незримое присутствие в нашей с Димой жизни становилось всё более ощутимым… и, разумеется, в итоге всё дошло до того, что один и тот же трюк с примирением мне попросту надоел…
Это произошло, когда мы с моим официальным парнем просто лежали на кровати, я читала ему вслух параграф из учебника по литературе, он коверкал слова, и мы смеялись…
И ВДРУГ ЗАЗВОНИЛ ТЕЛЕФОН
Дотянувшись до него и увидев номер, Димас чуть ли не выронил его из рук.
Я такого испуга в его глазах никогда не видела, даже когда на него во время прогулки чуть машина не наехала.
А всё почему? Потому что на номере написано «ПАПА».
Этот придурок, то бишь Димас, хотя его папаша тоже тот ещё придурок, мгновенно перекатился на кровати, зажал мне рот рукой, чтобы я не издавала ни звука – у меня аж глаза на лоб полезли от такого.
(Слушай, красавчик, а ты не охренел? Тебе бы с такой реакцией в силовики пойти)
Прокашлявшись, брюнет сразу же взял трубку и пропел так невинно, прям как настоящий маменькин сыночек:
– Да, пап? Да-а… ничего, просто дома сижу, уроки учу… ну да, один, конечно, с кем мне ещё быть…
Нет, вы поглядите на этого свина, он ещё и наигранно засмеялся!
Я аж краснеть начала от возмущения, когда он на всякий случай сильнее надавил ладонью мне на рот, чтобы я не дай Бог не пискнула. Мне аж дышать стало тяжело.
«Ой, пап, всё ради тебя, хочешь, зад тебе вылижу? А Кэт вылизывать не будет, но не потому, что она моя девушка, а потому что язычок недостаточно чистый»
Когда этот жутко омерзительный разговор закончился, и он положил трубку, да и отпустил меня, я сразу начала усиленно хватать ртом воздух.
А потом что есть силы хлопнула его ладонью по плечу.
– Ты совсем мудак, что ли?! Я чуть не задохнулась!
– Ну ладно, зай, ну извини, запаниковал.
– Отвали от меня!
Я поднялась и с самым обиженным видом уселась на краю кровати, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.
Как меня это достало… как меня достало это сладкое трио националистов…
– Ну шо ты заводишься, окаянная, – в шутку стал пародировать старинный говор Димас.
Он часто так делал, чтобы развеселить меня… но смешно было только ему…
Поняв, что других вариантов не остаётся, верзила потянулся ко мне, впиваясь, прямо как кровосос, губами в мою шею.
(Прошу запомнить этот день в середине мая, когда извечный способ помириться потерпел крах)
С трудом, но таки оттолкнув парня, я встала и сделала несколько шагов назад. Заняла воинственную позицию.
СПОКОЙНО, КЭТ, ДЕРЖИ ОБОРОНУ!
– Ну чё ты начинаешь? – Устало вздохнул Димас, тоже поднимаясь, – ну сказал же, поговорю я с ним.
– Вот когда поговоришь – тогда и лезь сколько хочешь, – выдвинула я своё условие, – а до тех пор – никакого секса.
– Ну Кэт, ну ты же это несерьёзно?
Брюнет снова наигранно рассмеялся.
Нет уж, я тебе не твой папочка, не сработает!
Взяв его телефон в руку, я протянула его парню и сказала:
– Раз так хочешь потрахаться – набирай номер.
– Ну… ну…
Димас весь покраснел от нерешительности. Никогда его таким не видела.
– Ладно, ещё домашки куча.
– Вот и прекрасно!
– И прекрасно, – одобрительно кивнул он.
Ну я же вижу, сладкий ты мой, ты сейчас взорвёшься от злости.
Посмотрим, насколько тебя хватит.
(НЕДЕЛЮ СПУСТЯ)
Не поверите, я и сама готова была уже из окна выброситься ради хоть каких-нибудь острых ощущений, но в отличие от этого здоровенного хлюпика сохраняла лицо.
Мы с ним ехали на пару, сидя в жарком троллейбусе – и если я, гордо выпрямившись, непринуждённо смотрела вперёд, то Димас рядышком со мной весь уже изъёрзал, чуть не плача и теребя край своих брюк.
(Мне его даже жалко)
Ладно, Кэт, не забывай о своей священной миссии – построить китайскую стену для защиты от сумасшедших нацистов.
– Ну Кэт, ну сколько можно уже? – Проскулил Димас, – я уже и шахматами пытался заниматься, и пробежкой, и даже в зал записался, всё не то.
Он с умоляющим видом затряс меня за плечо.
– Ну давай разочек потрахаемся, а, ну что тебе стоит? Ну разочек всего лишь! Или… или давай ты мне хотя бы отсосёшь?
– Нет, – усмехнулась я его наглости.
Затем смущённо отвела взгляд, заметив, что на нас с вытаращенными глазами пялится кондукторша.
Димас не унимался.
– Ну ладно тебе, милая, ну не будь ты такой жестокой, ну мне так не хватает нежных объятий, ну помоги мне хоть как-нибудь.
– Нежных объятий, говоришь, не хватает? – Я с коварной ухмылкой взглянула в его сторону, – у нас в спортзале универа проводят щас занятия по борьбе. Вот там тебе будут и нежные, и жёсткие объятия. Какие захочешь.
Я с трудом, но всё-таки смогла отдёрнуть его руку от своего плеча.
– Да блин, Кэт, ты чё, серьёзно? Стоп… ты серьёзно…
Димас вдруг с задумчивым видом уставился куда-то вперёд.
Ой-ой, иногда даже мне страшно, какие мысли могут быть в его голове…
***
Однако, треш, как обычно, и не думал заканчиваться на подобном.
В универе, у доски с расписанием я первым делом встретилась с Машей… ну то есть, это не была какая-то посланная силами свыше судьбоносная встреча, подруга просто подлетела ко мне, впечатавшись в стену, и прошипела:
– СОС! У Лёши снова обострение!
– В смысле? – Усмехнулась я в ответ, упорно рассматривая количество пар.