И стали собирать всех через интернет.
(Откликнулись только эти семеро)
Ну Серёга с Лео понятно, у них без моих выходок своей личной жизни никакой, таких хоть и в день, и в ночь вытаскивай куда хочешь, пользы ноль; Маша – лучшая подруга Кэт, тут тоже всё было ясно.
Саша заявила, что хочет втоптать Димаса в грязь за тот поцелуй на публике, и ради такого готова даже на сотрудничество с Кэт.
«Самоотверженно»
– Антох, клёво, что ты тоже пришёл спасать универ, – заметил Серёга.
– Ой, блять, какой универ, – как всегда начал тот, – меня с работы уволили, потому что какой-то кретин выложил в интернет видео, как я прижимаюсь к дереву, и сказали, якобы я деревофил! А у этого есть причины!
(Настало время ОЧЕНЬ БОЛЬШОГО КРИНЖА)
Маша поморщилась и спросила:
– Да какие вообще могут быть причины прижиматься к дереву, блин?
– Не знаю! – Рявкнул Антон, – но они точно есть!
Рыжеволосая одногруппница в ответ издала тяжкий вздох.
Да уж, команда у нас что надо.
Все даже сидели порознь – Лео с Серёгой у окна, впереди них Антон, в которого Серёга тыкал ручкой, а тот огрызался, а справа Маша со старостой.
(Девочки отдельно, мальчики отдельно, всё по классике, социальная обобщённость во всей своей красе)
Мы же с Кэт стояли у доски, и моя, кажется, будущая бывшая девушка объясняла всем план.
Придуманный на ходу, но всё же план.
Честно, даже я сам опешил, услышав её заявление, что нам поможет Гоголь.
Нет, ну это было чересчур даже для Кэт, хотя с ней я убеждался в реальности невозможного по несколько раз в день.
– Времени у нас мало, Димас предупредил, что прямо с утра пригонят трактора и будут сносить универ.
– Так вы с ним потом ещё виделись? – Тихо спросил я её.
Девушка прожгла меня взглядом, и я зажался, ощутив себя не в своей тарелке.
Ладно, пожалуй, помолчу.
Кэт презентовала свой план с подробными объяснениями:
– Когда нашего университета ещё и в проекте не было, в этих местах побывал великий русский литератор Гоголь. А все мы знаем историю о том, как он сжёг второй том Мёртвых Душ, и осталось лишь несколько глав.
Ну а также многочисленные теории о том, что второй том всё ещё существует в целости, просто его не осветили для масс.
– Ну и? – Задал вопрос Серёга, у которого уже мозг кипел от этого.
Рядом с ним лениво зевал Лео.
– А что «ну и»? Ну и! – Передразнила его Кэт, – мы напишем несколько очерков от руки, якобы это оставленные здесь творения Гоголя. У Лёши вот литературный талант, он и сам иногда что-то пишет.
Кэт кивнула в мою сторону, и я невольно смутился.
Сразу же вспомнилась фраза воображаемой Кэт: «Гоголем тебе не стать».
Реальная продолжала:
– Нельзя будет сносить университет, в котором найден столь значимый исторический документ. Разумеется, всё всплывёт наружу, но так мы точно отсрочим снос здания, и за это время придумаем ещё что-нибудь.
– Ага, – кивнула Маша, – например, Воронцов может в трусах выбежать во двор и начать бой без правил с Димой.
Другие поддержали её нелепую остроту смехом, даже Кэт усмехнулась – что наиболее обидно.
Я лишь молча показал средний палец, но и она в ответ одарила меня тем же жестом.
Саша фыркнула:
– И это наш план? Воронцов напишет какую-то дребедень, а мы выдадим её за «Гоголевщину»?
– Если за следующие семь часов сможешь придумать лучше, милости прошу, – пожала Кэт плечами.
Лео радостно потянул руку.
Кэт вздохнула, понимая, что сейчас будет что-то очень тупое.
(И не прогадала)
– Да, Лео?
– А можно я придумаю название плану?
– Нет, Лео!
Никто ещё от «СОСИ» не отошёл.
В этот момент дверь вдруг раскрылась, и…
Внутрь вошёл Владимир Владимирович.
(Вот это я понимаю, неловкая встреча)
Мы все сразу же замолкли, как и он, и стали выжидать, что же сейчас будет.
Честно, я подумал, что препод выгонит нас домой, и на этом, возможно, всё и закончится.
Он с очень усталым видом осматривал нас всех где-то с минуту.
А потом прокашлялся и спросил:
– Учитывая, какие неприятные личности здесь собрались… вы ведь придумали какой-то план, да?
Мы все закивали.
Владимир Владимирович взмахом руки дал понять, что готов слушать.
Но по глазам было видно, что ему очень страшно услышать то, что мы сейчас скажем.
(Что ж, он не прогадал)
Самой смелой из нас оказалась Кэт, и она, глядя куда-то в пол, пробормотала:
– Мы настрочим рукопись от руки, выдадим её за труд Гоголя, и снос университета перенесут, поскольку это место будет исторически значимым.
Владимир Владимирович даже схватился рукой за стену, чтобы не плюхнуться на пол после такого.
Дыши, Володя, дыши, шептал он самому себе, я чётко это слышал.
Видимо, его жизнь уже летела строго нахуй, и ему было совершенно плевать, что здесь происходит – хуже просто некуда.
Поэтому он выдавил из себя, чуть не плача:
– Отличная идея, Катя.
Девушка как ни в чём не бывало улыбнулась и задала вопрос ребятам:
– Где можно в ночное время суток найти перо с чернилами и бумагу постарее?
– У сторожа в кладовке лежит куча всякого хлама, – вспомнила староста, которой в своё время пришлось бегать туда-сюда по поручениям.
Мы собрались было идти искать ключ, как нас вдруг остановил Владимир Владимирович.
(Что, подумал, план совсем плох?)
Но он сказал:
– Подождите, там камеры, я сам схожу принесу.
– Вы лучший препод! – Радостно выкрикнул Лео.
– Заткнись.
В итоге мы разделились – мы с Кэт, старостой и Машей отправились в кладовку работать над рукописью, так как Сашка с Машей гораздо лучше были знакомы с творчеством Гоголя, остальные ребята решили поспать перед боем за универ, а Сергей Сергеевич ушёл к себе либо напиваться, либо вешаться… а может, и то, и то…
Открыв с помощью связки ключей кладовку, мы попали в не то чтобы большую комнату, но заставленную кучей разных шкафов с книгами и документами, чемоданов, сундучков, и несколькими столами.
Здесь было столько пыли, что, сделав только шаг вовнутрь, я уже закашлял.
– Это что, тайная комната? – Сходу сострила Кэт, и вызвала саркастический смешок у Маши.
– Комната, в которой сторож тайно дрочет, – ядовито усмехнулась Саша.
И всё равно, несмотря на пыль, кучу мусора, шкафы и стены советского периода, комната и в самом деле показалась мне крайне таинственной.
Она была небольшой, но в моём воображении представала просто огромной.
Комната словно существовала вне времени – мир менялся за её дверью, дореволюционная Россия с клинками, чернилами вместо ручки и свечами взамен лампочек уступила место советскому союзу с ущемлением собственного «я», где человек ощущал себя насекомым в громадной цивилизации, но не здесь.
Это была волшебная комната, в которой ты мог быть чем-то большим.
Подсознательно вернуться в детство, время, когда я много воображал, и любил представлять, будто через шкаф и в самом деле можно попасть в другие измерения.
Или путешествовать во времени…
Казалось, будто в этой комнате все эти фантазии реальны: эта маленькая комнатушка содержала в себе множество волшебных артефактов, который способен найти и углядеть лишь тот, кто действительно желает их отыскать.
В комнате было необычайно тихо, и это придавало ей какой-то дополнительной глубины, без которой она была бы уже не такой очаровывающей.
Здесь пробуждались все мои самые светлые чувства.
Хотелось сесть прямо на полу, закрыть глаза, чтобы окунуться в свои грёзы, взять флейту и заиграть.
Хотелось нацепить на себя одеяния дворянина из 19 века, обхватить Кэт за талию и начать танцевать с ней вальс.
Комната будто определяла, кто ты такой в глубине своей замутнённой временем и жизнью души.
Напоминала тебе, что по-настоящему важно.
Наверное, именно поэтому здесь было так легко строчить, пусть даже и кося под Гоголя.