В дверь просунулась голова Линды.
— Вы тоже идете на собрание?— осведомилась она таким тоном, словно приглашала меня на похороны.
Я понял, что мне еще нужно какое-то время на обдумывание. В основном все было уже ясно, но отсутствовали кое-какие детали. Думать я мог и на собрании.
— Да, пойду,— ответил я.— Надеюсь, там не будут бросаться камнями?
— Конечно, нет... Будьте готовы к десяти. Могу я на минутку попасть в свою комнату, чтобы переодеться?
— Разумеется,— ответил я.— Кстати, где вы прячете свое оружие? Это так, на всякий случай.
Она молча вышвырнула меня из комнаты.
На Юнион-сквер было полно женщин в белых костюмах. Они выходили из контор и магазинов, образуя плотную толпу, сквозь которую было трудно пробиться. Полицейские молча наблюдали за порядком. В стороне стояла кучка мужчин, которые насмешливо улыбались, видимо, ожидая интересного зрелища.
Сперва выступила не известная мне амазонка, а потом на трибуну поднялась Либби.
Позади нее уселись: Линда, Дениз, Керри и еще какие-то не знакомые мне женщины. Один стул был не занят.
— Сестры! — обратилась к толпе своим металлическим голосом Либби.—- Сестры, оглянитесь по сторонам, и вы увидите, что окружены мужчинами. И они готовы погасить пламя ваших душ, как берег гасит набегающие волны. Наша женская честь не позволяет нам терпеть это.
— Тебе ли говорить о чести,— прорычал чей-то суровый мужской голос.
— О чести своей она уже давно забыла! — выкрикнул какой-то старик с бородой, видимо, любитель выпить.— Посмотрите только на ее сиськи!
— Ты, наверно, боишься, что мы тебя изнасилуем, дорогуша?— громко спросил мужчина в темном костюме.
Толпа женщин недовольно загудела. На мужчин стали бросать недовольные и ядовитые взгляды. Но те лишь раскатисто смеялись.
Либби же продолжала говорить как ни в чем не бывало, словно не слышала никаких криков.
— И каждый день вам приходится сталкиваться с этими испытаниями. Мужчины вас оскорбляют, бьют, насилуют, вьют из вас веревки... Во всем виноваты МУЖЧИНЫ!
Радостный вой толпы заглушил отдельные возгласы мужчин.
— И в таком положении находитесь не только вы, друзья мои. В таком же положении находятся ваши матери и ваши сестры, ваши бабушки и прабабушки. В таком же положении находятся все женщины с самого начала цивилизации...
— А когда наши предки были еще обезьянами? Тогда что, мужчины и женщины были равноправны?— издевательски спросил старичок — любитель выпить. >
Некоторые женщины, стоящие с краю, начали двигаться в его сторону, и он сразу замолк.
— А вы находитесь в этой ситуации,— продолжала Либби,— потому что еще в древности вы были рабынями патриархальной семьи. Иными словами, физическая сила мужчин является единственной предпосылкой общественных традиций, которые дошли до нас и согласно которым женщины являются слабыми неполноценными существами, способными только на то, чтобы рожать детей.
— A-а! Ну, теперь все понятно! Вы хотите, чтобы с этого времени рожать стали мужчины! - эти слова прокричал мужчина в добротном, сшитом по фигуре костюме.
Либби сделала паузу, чтобы перевести дыхание.
— Но в этой вековой традиции есть исключение, это общество, которое доказало, что женщины отнюдь не зависят от милости мужчин и способны решать проблемы жесткого, равнодушного мира. Организуя всю свою внутреннюю силу, они действовали решительно и четко. В этом обществе мужчины играли подчиненную, а женщины главную роль. И эти женщины были амазонки.
Из толпы послышались приветственные возгласы. Когда они стихли, снова объявился старичок — любитель выпить.
— Это что, те бабы, которые отрезали себе сиськи?
Раздался чей-то мужской смех.
— Ха-ха! Кроха! Разве ты можешь назвать себя амазонкой, имея такие буфера?
Дружный смех мужчин внезапно замолк, когда они увидели, что на них бросилась группа разъяренных женщин. Из двух тысяч глоток раздался мощный воинственный клич.
Я инстинктивно отступил назад и почти сразу наткнулся на фасад здания. С удивлением наблюдал, как мужчины бросились бежать вниз по улице, спасая свою жизнь, а за ними мчалась толпа женщин, пытавшихся доказать обществу свое превосходство над мужчинами. Вскоре группка мужчин человек в десять, бежавшая сзади, исчезла в женской толпе — взлетали руки, ноги. Напротив меня какие-то молодые люди уверяли разгневанных женщин в своей невиновности таким тоном, словно молили жестокого судью о снисхождении. Один из них даже встал на колени, что оказалось грубой тактической ошибкой, так как тут же угреватая особа в очках, видимо конторская служащая, схватила его за шею и пыталась задушить.